Записки либертарианца. Чего не должно быть в Конституции

Цикл статей "Записки либертарианца" посвящен вопросам конституционной реформы. Ранее были предложены положения об основных принципах организации государства, правах и свободах, гражданстве, организации государственной власти (записки № 5, 7 и 8) и местного самоуправления. Данной запиской, которая представляет собой адаптированную версию статьи в "Украинской правде", начинается блок о том, чего не должно делать государство, чего не должно быть в Конституции и как эти вещи можно реализовать иначе.

Государственные интересы и государственная политика

Данный подраздел в оригинальной статье был написан по поводу неоднократно встречающегося в Конституции Украины упоминания национальных интересов, интересов национальной безопасности и даже — один раз — интересов государства. К чести авторов Конституции Российской Федерации, они не писали подобной ерунды, но все же не будет лишним пояснить, почему это нонсенс. Как мы уже убедились ранее, нет ни национальных, ни государственных интересов. Государство — это обслуживающая организация, созданная и функционирующая в интересах граждан. Поэтому могут быть единственно лишь интересы граждан.

Национальные интересы — это эвфемизм, используемый для того, чтобы протащить эти вот "государственные" интересы в Конституцию и поставить их выше интересов граждан. Интересы граждан первичны, за ними следуют интересы общества, ибо личность выше коллектива. У органов государственной власти, как у любых юридических лиц, могут быть свои интересы, конечно же, но, во-первых, это не предмет Конституции, а, во-вторых, никакого выделения государственных органов из числа иных юридических лиц быть не должно.

Термин "государственная политика" в Конституции не встречается, но часто встречается в законах, например, функции органов исполнительной власти формулируются в терминах ее разработки или реализации. Согласитесь, странно было бы, если б мы нанимали в ТСЖ электрика для разработки энергетической политики, а сантехника — для реализации политики водоснабжения. Так и все органы государственной власти созданы не для разработки и реализации государственной политики, а для обслуживания или защиты интересов граждан, либо же для предоставления гражданам услуг. Это должно быть аксиомой в законотворчестве!

Декларативные статьи

Статья 1 Конституции РФ гласит: "Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления", а статья 7 начинается со слов: "Российская Федерация — социальное государство". В Конституции США, к примеру, не сказано ни про демократический, ни про социальный, ни про правой характер. А какое из государств — Россия или США — является более демократическим или правовым? Конечно же, США. Им не требуется подобное пустословие в Конституции. Государство становится демократическим не тогда, когда оно это декларирует, а когда в нем по факту существует разделение властей, работает система сдержек и противовесов, проводятся честные выборы, органы власти подотчетны гражданам и т.д. Государство становится правовым тогда, когда в нем соблюдается верховенство права, существует независимый суд. Правовой характер государства определяет не Конституция, а правоприменительная практика! Отсюда вывод — декларативные статьи из новой редакции Конституции должны быть убраны.

Статья 12: "В Российской Федерации признается и гарантируется местное самоуправление". Не берусь судить о России, но в Украине за подобной декларацией ничего не стоит — территориальные органы исполнительной власти (то есть, государства) подмяли под себя все функции, а органы местного самоуправления либо вообще не имеют исполнительных органов, или имеют какие-то импотентные придатки. А какие ресурсы есть у органов местного самоуправления? Налажено ли распределение собираемых налогов между государством и местными общинами? А могут ли без ресурсов местные общины содержать муниципальные школы, муниципальные больницы и поликлиники, муниципальную полицию? В Украине, в результате, мы пришли к тому, что и школы, и больницы, и театры, и музеи, и полиция, и пожарные находятся в ведении государства. Возможно, в Российской Федерации всё по-другому и местное самоуправление имеет реальные полномочия.

Отдельно про социальное государство. Что такое "социальное государство"? Это эвфемизм выражения "забирай у богатых, раздавай бедным". Эти социалистические бредни, этот популизм чистой воды уже много лет отравляет жизнь общества, по крайней мере, в случае Украины. В виде налогов социальное государство перераспределяет огромный процент ВВП. Грабят не только богатых, но и средний класс. Кто распределяет собранные налоги? Чиновники. Чиновники в принципе не способны эффективно распределять ресурсы, так как они работают вне конкурентной среды — у государства есть монополия на власть, следовательно, чиновникам не требуется заботиться о повышении своей эффективности. Зато распределение ресурсов через государственные каналы является фундаментом коррупции. У нас борьбу с коррупцией подменяют борьбой с коррупционерами, а ведь это борьба с симптомами, а не с причиной. Корень зла — коррупция, неэффективность, отсталость — кроется как раз в социальном государстве. Неужели опыт жизни в СССР, примеры современных сверхсоциальных государств — Кубы, КНДР — ничему нас не научили? А если научили, значит нужно каленым железом выжигать социализм, вычищать социальное государство и из Конституции, и из умов.

Декоративные статьи

Статья 20 Конституции Украины определяет флаг, герб, гимн Украины, а также ее столицу. К чести авторов Конституции Российской Федерации следует отнести и то, что они не дошли до подобного маразма и в статье 70 всего лишь отнесли вопросы флага, герба и гимна к компетенции законодателя. А вот в Конституции США почему-то нет подобных статей. При этом, по сравнению с Россией, США имеют экономику в 14,5 раз большую по ВВП, и в 2,5 раза выше ВВП на душу населения даже по паритету покупательной способности (а без его учета — в 6,6 раз). В случае Украины разница еще более разительная, и из этого я в оригинальной статье заключаю, что для того, чтобы хорошо жить, не нужно двумя третями от конституционного состава законодательного органа утверждать внешний вид большого государственного герба, слова гимна или записывать в Конституции фамилию автора его музыки. Гораздо полезнее, как показывает исторический опыт, в учредительном документе государства четко прописать его цели (в США к ним относятся повышение благосостояния общества и обеспечение блага свободы) и объем делегированных ему полномочий. Касательно Российской Федерации, честь и хвала авторам Конституции, которые не записали в ее текст фамилии Александрова, Эль-Регистана или Михалкова. Хотя бредовых положений в ней тоже хватает — в статье 71 к ведению Российской Федерации отнесен бухгалтерский учет. Ни в США, ни даже в полусоциалистическом Евросоюзе как-то не додумались в конституциях бухгалтерский учет определять, и прекрасно международные стандарты учета формулируются независимой от государства общественной организацией, IASB.

Государственный язык

Данный подраздел, конечно же, является специфическим для Украины. Вообще, реальной языковой проблемы в нашей стране нет — есть те, кто говорят только по-украински или только по-русски, но при этом прекрасно друг друга понимают. И проблема существует только у больных на голову людей, как в Украине, так и в некоторых соседних странах, которые используют языковой вопрос для того, чтобы искусственно разжигать вражду. Надеюсь, что в России языковой проблемы нет — по крайней мере, статьи 26 и 68 Конституции Российской Федерации содержат очень разумные и, с моей точки зрения, правильные положения касательно языка, хотя я не считаю вопросы языка темой конституционного регулирования.

Давайте начнем с терминологии. Что понимают под термином "государственный язык"? Я понимаю его как язык документооборота в органах государственной власти. Действительно, нормативно-правовые акты и официальные документы, которые выдают эти органы, должны быть на каком-то языке, который понимают практически все граждане. Я бы еще в обязательном порядке добавил перевод на английский, поскольку английский язык является общемировым, и те, кто приезжает в наши страны по делам бизнеса, науки, спорта, культуры и т.д., скорее всего, владеют как раз английским. Поэтому все документы должны быть переведены в английский и доступны на нем, по крайней мере, в Интернете. Подобный проект реализован в Эстонии — наиболее успешной стране на постсоветском пространстве.

А вот чем не является государственный язык, так это всем остальным. Если государство будет решать, на каком языке людям говорить во всем остальном — это то же самое, как если оно станет решать, какую музыку им слушать, какие книги читать, какие фильмы смотреть. Или на каком языке писать программы — может, нам конституционно закрепить Cи государственным языком программирования, а Java — языком кросс-платформенного общения?

Правда, есть нюанс. Если государственный язык — это язык государственного документооборота, должен ли он быть и языком общения в органах государственной власти? На мой взгляд, не обязательно. Дело в том, что государство — это обслуживающая организация, которая создана и существует на деньги граждан. Именно граждане берут на работу публичных служащих и платят им деньги, а не наоборот, поэтому последние должны подстраиваться под граждан в выборе языка общения.

В остальном, языки должны подчиняться законам рынка, спросу и предложению. Есть спрос на образовательные услуги на каком-либо языке — он будет использоваться в обучении, нет спроса — не будет. Кстати, вот уж насколько французы щепетильны в вопросах языка, но единственный ВУЗ мирового уровня во Франции — бизнес-школа INSEAD (№ 3 в рейтинге QS по бизнес-образованию, тогда как Ecole normale supérieure занимает лишь № 43 в рейтинге университетов QS) — ведет обучение на английском. Невозможно иметь ВУЗ мирового уровня с обучением на французском, это будет уже тогда местный ВУЗ. Потому что мировой язык — это английский, и это объективная реальность.

Итак, мое мнение — государственный язык, как язык документооборота в органах государственной власти, может быть установлен внутренним документом этих органов. Его конституционное определение не требуется. А вот использование какого-либо языка во всех иных социальных взаимодействиях вообще не должно быть предметом законодательного регулирования.