Сговор и народ (5)

Продолжение. Ранее: Для диктатур всё неожиданно — летом жара, зимой снег, а особенно — долгожданный конец

Прошло три недели с XIV съезда РКП. Действительно исторического, ибо последнего. Партийно-карательный аппарат ускорял "систематизацию". Крестьяне стихийно сопротивлялись, хотя без пролетарской ярости. Активнее других защищались трансильванские венгры.

Голосом румынских мадьяр выступал протестантский епископ Ласло Тёкёш. Слишком жёстко прессовать его не получалось. В порядке Варшавского договора Чаушеску всё-таки приходилось общаться с Яношем Кадаром, а венгерский генсек защищал соотечественников. Даже христиан. Поэтому Тёкёша то брали, то выпускали, то лишали прихода, то снова разрешали проповедовать.

^{Ласло Тёкёш}

В декабре 1989-го вопрос решили решать. Внешний долг выплачен, а в Варшавском договоре кондукэтор разочаровался. Суд города Тимишоара вынес вердикт о выселении Тёкёша из его дома в городе Орадя. Однако 15 декабря милицейский наряд столкнулся с несколькими сотнями прихожан. И венгров, и румын. Выселить пастора не удалось.

Следующий день — 16 декабря 1989 года — дата начала Рождественской революции в Румынии.

Первым актом стало восстание Тимишоары. Несколько тысяч горожан выступили на защиту Ласло Тёкёша. Антикоммунистические лозунги загремели на улицах и в трамваях. Как в Брашове, люди пошли на штурм горкома РКП. Образовались крупные замесы с милицией и секуристами. "К вечеру первоначальная причина отошла на второй план", — констатируют румынские авторы.

^{Задержание Ласло Тёкёша}

Партийный секретарь Раду Бэлан и примар Петру Моц с ситуацией не справлялись. (Впрочем, Бэлан вскоре сообразил, что к чему, явился к революционерам и впоследствии изображал из себя чуть не лидера восстания — что не спасло от суда.) Из Бухареста в Тимишоару срочно выдвинулись генералы Макри и Нуцэ. К тому времени горком был уже разгромлен. Портреты Чаушеску и партийные флаги на кострах компенсировали дефицит топлива. Генералы быстро осознали: похоже, сил милиции и госбезопасности может не хватить. В Бухарест полетел запрос на вызов регулярной армии. Надвигался румынский Новочеркасск.

^{Демонстрация в Тимишоаре}

Военными делами в РКП заведовали генералы Ион Динкэ и Ион Коман. Первый остался руководить из столицы, второй прибыл в Тимишоару. Надо сказать, даже этот сталинист-чаушист не испытывал большого энтузиазма от поставленной задачи. Бросать призывников на свой же город… Эх, не кончится это добром. Понуро был настроен и военный министр Василе Миля.

Так же рассуждали и другие армейцы. За единственным исключением. Добровольно и радостно стрелять по тимишоарцам вызвался первый замминистра обороны генерал Виктор Стэнкулеску. Давно искавший случая дослужиться до министра.

^{Елена Чаушеску и генерал Виктор Стэнкулеску в более мирные времена}

17 декабря в Тимишоаре началась массированная стрельба. Вели её не только секуристы Макри, менты Нуцэ, но и солдаты Стэнкулеску (о чём впоследствии старались не вспоминать). Кондукэтор был вполне доволен бравым генералом, успел поблагодарить его за службу и назначить военным комендантом Тимишоары.

В Бухаресте тем временем собрался Политисполком ЦК РКП. "Деклассированные элементы вызвали беспорядки, ворвались в здание комитета партии! — кричал Чаушеску. — Нужно было выставить охрану, но органы Министерства национальной обороны и Министерства внутренних дел проявили пораженческие и капитулянтские настроения! Я как главнокомандующий отдал приказ вывести танковые подразделения, произвести демонстрацию силы. Сделать предупредительный залп, а если этого недостаточно — положить их. Никто из них не должен был выйти из здания комитета партии. Наши силы должны были очистить здание комитета партии, а не быть избитыми в нём! Почему не были выданы боевые патроны?!"

Происходящее производит фантасмагорическое впечатление.

"Ни в одном нормативном документе я не нашел и мне не сообщили, что должны были выйти с боевыми патронами. Я не понимал ситуацию, вы же только сейчас сказали, что она чрезвычайная", — блеял Постелнику.

"Мы виноваты, мы не выдали боеприпасы", — тупил Миля.

"Это трусость!" — орала Елена.

"Теперь я понял, как надо действовать", — бубнил Миля.

"И я понял, как надо действовать", — вторил Влад.

"И я тоже понял, как надо действовать. Днём и ночью буду выполнять свой долг", — рапортовал Постелнику.

"Мы согласны с вашими мерами", — вставлял интеллектуал Мэнеску.

"Ну посмотрим. Завтра вылетаю с визитом в Иран. Координаторами оставляю Елену Чаушеску и Маню Мэнеску", — резюмировал Николае. Так и не понимавший, что его в срочном порядке сдают.

^{Последний зарубежный визит Николае Чаушеску. На президента Ирана Хашеми-Рафсанджани он не смотрит, думает явно о чем-то другом...}

Кровавыми выдались дни с 18-го по 21-е. Общее количество погибших в Тимишоаре превысило семьдесят человек. Четыре десятка трупов были доставлены в Бухарест и тайно кремированы по приказу Постелнику.

^{Тимишоара, взятые в плен участники Сопротивления}

Но восстание ярилось и ширилось. Ещё одно мудрое указание Чаушеску — направить в Тимишоару "Патриотическую гвардию" — привело к тому, что о событиях узнала вся страна и рабочие других городов братались с тимишоарцами.

К 20-му числу ощущение неладности дошло до Елены Чаушеску. Она отправила в Тимишоару своих доверенных — премьера Дэскэлеску и партсекретаря Бобу. Чтобы попытались договориться. Естественно, ничего из этого не получилось. Вести переговоры насчёт "Долой Чаушеску!" посланцы Елены не имели полномочий. А ни о чём другом никто не собирался разговаривать.

^{Танк Т-55 у Оперного театра в Тимишоаре}

20 декабря стотысячная рабочая демонстрация скандировала: "Мы — народ! Чаушеску — труп!" В здании оперного театра учредился революционный комитет — Румынский демократический фронт (РДФ). Политически его возглавили учёный-электронщик Лорин Фортуна и историк-журналист Клаудиу Иордаке. Фортуна, член регионального комитета РКП, высказался в том плане, что не следует отказываться от социализма, нужен диалог с властями. Его перестали слушать. Реально командовал ревкомом другой человек.

^{Массовая демонстрация в Тимишоаре}

Сорин Опря — рабочий обувной фабрики и электромеханического завода. Ярый антикоммунист. Ранее судимый по уголовке: за "спекуляцию" обувью (сделанной его руками) и за попытку нелегально уйти в Югославию. Именно он сформировал первый революционный отряд. Ближайшими соратниками Опри стали рабочие того же завода Иоан Саву, Ион Марку, Петре Петришор. 17 декабря Опря отбил в драке армейский пулемёт и открыл огонь по карателям. На этом и произошёл решающий перелом. Бунт перерос в революцию.

"Кто был главным лидером революции в Тимишоаре? — задавались вопросом румынские авторы к двадцатилетию событий. — Самый верный ответ: Сорин Опря. Сейчас модно искать тайные сценарии и иностранных агентов. Рассказы реальных участников, таких, как Опря, могут только раздражать. Он ведь в 1989 году был простым рабочим, к тому же имевшим судимость".

Верно сказано. Знать бы и помнить теперь. Однозначно и непререкаемо: решают такие, как Сорин. Видели это в Ливии, потом на украинском Майдане, только что увидели в Сирии. "Не интеллектуалы начали революцию, — прямодушно говорил сам Опря. — Диссидентам хватало комфортного чувства мировой известности… А я скажу: нужны были жёсткость и ярость. Либо они стреляют в нас, либо это делаем мы".

^{Солдаты в Тимишоаре}

Встретив огневой отпор, военные начали брататься с восставшими (заметим: именно в такой последовательности). Тимишоара была объявлена свободным городом Румынии. Видя, куда повернули дела, в ночь на 21-е генерал-комендант Стэнкулеску сбежал в Бухарест. Там он попросил знакомого начальника военного госпиталя загипсовать ему совершенно здоровую ногу. В таком виде явился к Чаушеску — бандитская пуля… Растроганный генсек приказал ему вступить в исполнение обязанностей министра обороны. Мечта сбылась.

Самого министра Василе Милю 22 декабря нашли мёртвым. Последние слова известны от адъютанта: "Только что Николае Чаушеску распорядился, чтобы я отдал приказ стрелять по демонстрациям. Прошу всех оставить меня в покое". Официальная версия — самоубийство. Видимо, так и случилось. После чего Чаушеску успел назвать Милю "предателем".

^{Генерал Миля был похоронен с воинскими почестями, а отнюдь не как "предатель". Произошло это уже после победы революции}

Новый рубеж революции был взят 21–22 декабря 1989-го. Тимишоарские события перекинулись на страну. Вторым восставшим городом стал Арад. Революционный центр сформировался на часовом заводе. Во главе стали пожилой авторитетный рабочий Онофрей Дэнилэ и его молодой помощник Овидиу Пэюш. 21-го числа арадские повстанцы сформировали городское отделение РДФ и взяли на себя функции революционной власти.

Подавить движение пытались здесь член Политисполкома ЦК Илие Матей, местный партсекретарь Елена Пугна и начальник штаба мотострелковой дивизии Эуджен Бэдэлан. Прежде, чем они сдались, в Араде погибли девятнадцать человек.

Продолжение следует