Украинофобия XXI века

Русские обрели духовную скрепу, которую так долго искали. И она главная и единственная. Это даже не назовешь ненавистью к Украине. Это превращение Украины в антимир, подлежащий уничтожению. Украинской нации предлагается исчезнуть, существование украинской идентичности отрицается. Патриарх Кирилл объявляет государственной идеологией нынешней Украины безбожие. А президент Путин отрицает существование украинцев:

"Русские и украинцы — это один народ, один этнос во всяком случае. Со своим, конечно, своеобразием, со своими культурными особенностями, но с общей историей, с общей культурой, с общими духовными корнями. Чего бы ни происходило, в конечном итоге Россия и Украина так или иначе обречены на совместное будущее".

Это было сказано в 2015 году. Четыре года спустя Путин развил этот тезис в интервью Оливеру Стоуну:

В. Путин: Я, например, считаю, что русские и украинцы— это вообще один народ.

О. Стоун: Две нации, но один народ.

В. Путин: По сути, это одна нация.

После большого интервью Путина в феврале 2020 года и прямой линии в июне 2021 года стало ясно, что Кремлю потребно историческое и национальное небытие украинцев. За прямой линией последовала антиисторическая статья Путина, в которой излагался миф о единстве русских и украинцев. Мифы не дискуссионны. Как и многословная чушь Путина о единстве России и Украины в интервью Такеру Карлсону в феврале 2024 года. Целый народ удаляется из истории без газовых камер и крематориев. А то, что Путин не понимает значения употребляемых им слов, — "этнос", "народ", "нация" — так это только усиливает эффект. Апелляция к массовому сознанию не терпит ясности и четкости, ей потребны невежество и словесная муть.

Вопросов к Путину нет. Вопросы есть к тем, кто никак не отреагировал на его слова, на его утверждение о несуществовании украинской нации, ставшее основой для вторжения в 2022 году. Лучшие умы России не придали значения заявлениям, чей опаснейший потенциал был очевиден.

Русский тоталитаризм отличается ныне открытостью и откровенностью, власть и социум едины в толковании происходящего и понимании своего места в мире, стереотипы российского сознания можно изучать по наиболее ярким высказываниям главы государства. Русские одержимы стремлением к окончательному решению украинского вопроса в том самом значении, что и Endloesung. Это народное, массовое и непоколебимое. Кремлевский агитпроп использовал нацистскую лексику в статье, которая вышла по ошибке 26 февраля 2022 года. Ошибка была в том, что написана она была заранее и посвящена падению Киева, которого не произошло.

"Владимир Путин взял на себя — без капли преувеличения — историческую ответственность, решив не оставлять решение украинского вопроса будущим поколениям".

Война против Украины, продолженная восемь лет спустя после захвата Крыма, стала обретать черты крестового похода, священной войны за "воссоединение единого народа". Радикальный способ такого уничтожения был предложен в первые годы правления Путина одним из придворных политтехнологов Ильей Лепиховым: "Россия должна стремиться к расчленению Украины на несколько самостоятельных государств и распределению зоны политической ответственности на ее территории между Россией, Польшей и Турцией". За год до этого появилась многословная и абсолютно пустая статья Петра Щедровицкого, от которой осталось в прямом смысле одно название: "Русский мир и Транснациональное русское". А 22 года спустя, в те дни, когда открылись преступления российской армии в Буче и других оккупированных городах Украины, один из последователей отца и сына Щедровицких выступил со статьей, призывавшей к геноциду украинского народа и уничтожению украинского государства. Статья Тимофея Сергейцева (находится в международном розыске за призывы к геноциду украинцев) была по-своему полезна как откровенностью, так и принадлежностью автора к мошеннической субкультуре так называемых методологов. В происходящем винили силовиков, винили близких им Дугина и Проханова, но откровенно нацистская интерпретация миссии России появилась в кругу, вот уже лет шестьдесят претендующем на утонченный интеллектуализм, который на самом деле — такое же шарлатанство, как расовая теория, геополитика, оккультизм и астрология в Третьем Рейхе.

Многих поразила молниеносная ментальная мобилизация населения с началом агрессии против Украины в 2014 году. Но мобилизация готовилась давно. Список антиукраинских книг в российских магазинах и библиотеках огромен. В течение нескольких лет контролировавшееся покойным Глебом Павловским издательство "Европа" и принадлежавший ему сетевой "Русский журнал" были главным рупором псевдоинтеллектуальной антиукраинской пропаганды. Именно в "Русском журнале" в 2008 году появилась провокационная статья об операции "Механический апельсин", с изложением плана войны России против Украины с применением ядерного оружия.

Российские интеллектуалы сделали совершенно ненужной институциональную легитимацию войны, превратив Украину и украинцев в исчадие ада и извергов рода человеческого. Так что российской интеллигенции никак не уйти от ответственности. Причем не только современной интеллигенции. Обычное присловье многих россиян и украинцев: жили мы душа в душу, кто же нас поссорил? Не было этого. Украинофобия давно и глубоко укоренена в русской культуре, причем не на массовом, а на элитарном уровне.

Отсчет русской украинофобии в интеллектуальной среде надо вести с Виссариона Белинского, с его письма Павлу Анненкову 1847 года:

"Здравый смысл в Шевченке должен видеть осла, дурака и пошлеца, а сверх того, горького пьяницу, любителя горелки по патриотизму хохлацкому... Мне не жаль его, будь я его судьею, я сделал бы не меньше... Ох эти мне хохлы! Ведь бараны — а либеральничают во имя галушек и вареников с свиным салом!... Одна скотина из хохлацких либералов, некто Кулиш (экая свинская фамилия!)"

Так что Иосиф Бродский в позорном стихотворении об украинском языке с его "брехней Тараса" вернулся к русской демократической традиции. В XIX веке отличился еще Иван Аксаков, но перейдем сразу к прошлому столетию, раз уж вспомнили Бродского.

Много чего было у Георгия Федотова смелого и нового в сочетании с глубоким церковным сознанием и христианским чувством. Но вот статья 1929 года "Будет ли существовать Россия". Вот цитаты из вполне себе либерала:

"Из оставшихся в России народов прямая ненависть к великороссам встречается только у наших кровных братьев — малороссов, или украинцев".

"Мы присутствуем при бурном и чрезвычайно опасном для нас процессе: зарождении нового украинского национального сознания, в сущности новой нации. Она еще не родилась окончательно, и ее судьбы еще не предопределены. Убить ее невозможно, но можно работать над тем, чтобы ее самосознание утверждало себя как особую форму русского самосознания".

К высказываниям Федотова можно добавить известную статью Павла Струве "К украинскому вопросу" (1914): "Малороссийская стихия есть стихия областная или провинциальная внутри русской национальной стихии, общенациональным выражением которой служит общерусский или попросту русский язык. С этой точки зрения, каково бы ни было филологическое решение вопроса, мы должны говорить о малороссийском наречии русского языка как о диалекте, а не как о национальном языке". И далее о культурной опасности украинского сепаратизма. Достойный ответ Струве дал тогда Зеев Жаботинский, а русские мыслители промолчали.

Таким, как Бродский, да и всей русской массе ответил Маяковский в 1926 году: "Эта мова величава и проста". Сказано было в стихотворении, темой которого было абсолютное невежество русских, ничего не знающих и знать не желающих об Украине, ее истории, языке, культуре. А сейчас это и ответ Путину — его фантазиям о несуществующей Украине и украинском языке.

Надо признать: русский, осуждающий нападение России на Украину, безусловно, выступает против традиций русской культуры — от Белинского до Бродского, от Ивана Аксакова до Георгия Федотова. Но есть и другие традиции. Когда изо дня в день в СМИ стали повторяться параноидальные мантры об историческом выборе Украины меж Россией и Европой, у любого человека, знакомого с русской культурной и интеллектуальной традицией, возникало недоумение. А как же все, что говорилось о единстве Европы и России Достоевским, Владимиром Соловьевым, Дмитрием Лихачевым и многими другими мыслителями самых разных — вот это очень важно — политических взглядов? Русский европеец не либералами выдуман, об этом Владимир Соловьев сказал. Родство с Европой признавал совсем не либеральный Достоевский. И славянофилы признавали русскую европейскую идентичность, что, правда, не мешало им быть украинофобами.

Тоталитаризм не означает выбор какой-то из традиций или тенденций в русской мысли. Он разрушает основы русского интеллектуализма, который всегда был европейским даже в евразийском изводе, даже в чекистской версии евразийства. Враждебность к цивилизованному миру, прежде всего к Европе, породила новую украинофобию, принципиально иную, нежели прежняя. Раньше это была ревность к конкуренту, который поперек батьки лезет в приличное европейское общество. Теперь это вражда к перебежчикам в стан супостата — в Европу, в сообщество цивилизованных народов. Подзабыли уже, что все началось с договора о евроассоциации, который в России рассматривался как нечто инфернальное, как продажа украинской души европейскому дьяволу.

Нынешняя российская украинофобия во многом сопоставима с нацистским антисемитизмом, хотя, разумеется, речь не идет о полном тождестве. Можно говорить если не о тождестве, то об одноприродности и функциональном совпадении антисемитизма в Третьем Рейхе и украинофобии в сегодняшней тоталитарной России. Различия, конечно, есть, но не о них сейчас речь. Одноприродность в абсолютной иррациональности, а потому неуязвимости нацистского антисемитизма и массовой русской украинофобии, которая имеет давние элитарные традиции. И в этом общая черта с Германией сто лет назад — антисемитизм нацизма шел из университетской, научной среды, культивировался в искусстве. Украинофобия в современной России того же происхождения.

Российской обывательской массе и российской правящей элите, конечно, нет дела до наследия Белинского, Аксакова, Струве. Как и до стихов Бродского. Сходство тут в формировании образа врага через его соотнесенность с чем-то большим. В Рейхе евреи были агентами мировой плутократии — расово неполноценными, но все равно смертельно опасными. В современной России украинцы — агенты зловещего Запада с его разрушительным либерализмом и страшной демократией. И при этом украинцев нет — они возомнившие о себе, одержимые бесом русские.

Антиукраинский психоз — не пропагандистское наваждение, не результат пропаганды и агитации. В его основе лежало и лежит массовое непризнание украинцев нацией. Украина — это Unterrussland, украинский язык — Untersprache, а украинцы — недорусские. И поэтому европейский выбор Украины в России рассматривается как национальное предательство. Как попытка части русских противопоставить себя всей России.