Обычная история

На днях встретились с приятелем, говорили, вспоминали. Разговор зашел про школу.

— Мой одноклассник как-то раз уронил шапку на пол у гардероба, второй пнул, третий отпасовал, и там уже началось перекидывание этой шапки. Это, кстати, уже восьмой класс был, здоровые лбы уже. И вот один из них, значит, врывается с этой размусоленной шапкой в класс и так внезапно эту гадость девчонке в лицо засовывает и прижимает, чтоб она убрать не могла. Та в визг, конечно.

Мне не то чтобы эта девчонка нравилась, но как-то это по-скотски было, по моим ощущениям. Сидит девочка, опрятная такая, никого не трогает, тут этот врывается и эту грязь ей в лицо запихивает. Я ему говорю: "Ты нормальный вообще? Если с тобой так, тебе понравится?" Он говорит: "Попробуй". Ну, я попробовал, прямо там посреди класса драку и устроили, а тут училка входит.

У нас история была, а этот вроде хорошо ее знал, он у нее за любимчика ходил. А тут я ее любимчика в пол втираю.

Она сначала сказала, мол, оба вон пошли, логично. Потом ему говорит: "Останься". Я возмущаться пробовал, но без толку, выставила меня. Я еще вышел, понимаю, что тетрадь на парте оставил, зашел обратно. А она стоит такая с глумливой улыбочкой, думает, я опять проситься буду. Этот сидит с фиником как потерпевший. Ну, я говорю, мол, тетрадь забыл, прошел через весь класс, тетрадь забрал и ушел. Это ее окончательно взбесило.

Я на следующий урок пришел, а она говорит, что не начнет, пока я не уйду. Я ей говорю, что у меня право есть на образование, а она мне — что у нее тоже есть право на труд в нормальных условиях.

Ну и пошло с тех пор. Она меня гнобила как могла. К ответам придиралась, под письменными работами писала, мол, почерк неразборчивый, я это разбирать не буду — "2".

Мне бы надо было, конечно, тогда выучить ее историю на десять голов выше, чем она требует, но уже тоже тяжело было, есть же и другие предметы тоже. К тому же как ни крутись, а она все равно хозяйка положения, взрослый человек, учитель, коллеги все за нее, среди одноклассников тоже вроде как изгоем оказался. Сначала девчонки были вроде за меня,

но, когда становишься таким человеком, над которым постоянно стебутся и издеваются, все как-то отворачиваются постепенно.

Она мне реально войну устроила, взрослый человек вроде, воевала с ребенком. И родителям не скажешь. Знаешь, как у детей бывает: у меня вот дочка в школу пошла сейчас, я ей говорю что-нибудь, а она мне: "А учительница сказала…" И такую ересь в ответ несет, что плоская Земля верхом на трех слонах еще вполне себе научной теорией покажется. Вот у родителей так же.

Я им жаловался, а они не верили, не может учительница и взрослый человек воевать с ребенком и вести себя так глупо. Это мне нужно себя вести лучше. А я уже и правда разошелся. У меня тоже нервы не железные же, чтобы весь этот негатив выносить, подростковый возраст.

Мне повезло — родители меня в девятом классе перевели в лицей при универе, где я учился потом. Но вот историю я так и не выучил, сейчас жалею, историю своей страны толком не знаю — стыдоба, конечно.

Я все это к чему? Если б у нас дома было оружие, я вот не уверен, что с моей эмоциональностью вся эта ситуация осталась бы без последствий. Я не к тому, что всех этих стрелков оправдать надо, гореть им в аду, у самого дочь в школу ходит.

Я к тому, что дело в самой системе образования. И дело не в том, что там знаний каких-то не дают или патриотического воспитания мало. С этим все в порядке, навалом. Там человеческого отношения не хватает. В Израиле или в Швейцарии вообще в каждом доме оружие есть. А случаи расстрелов этих если у них и есть, то один их на сотню наших.

Я уже не говорю о том, что весь этот образовательный общепит никому не нужен. Невозможно, чтобы 20 человек учились "в ногу", у каждого свой темп обучения — кому-то нужно историю пять раз объяснить, кому-то математику. В результате, пока одному пять раз объясняли, тот, который знал, уже все забыл и от скуки умер. Так-то, я уверен, всю школьную программу лет за пять пройти можно. По сути, люди перед поступлением с репетиторами так и делают.

Вот ты говоришь, мы не выходим, когда нас власти прессуют. Потому и не выходим, что у каждого есть такой опыт из детства. Мы с детства впитываем, чем такой протест кончается.