Исламское государство: повседневная жизнь

В Ираке песчаные бури, бомбы американцев и блондины из Европы под черными флагами Исламского государства. Пока одним рубят руки за кражи, другие размышляют о своем счастье — убивать всех несуннитов. Тем временем личный водитель, отрезавший головы журналистам, возит группу немецких репортеров-христиан, которые хотят помолиться в мечети. Это была история со счастливым концом.

Пообщаться с теми, кто присягнул на верность Исламскому государству, в сети не так трудно. Даже с теми, кто убивает. Они не прячутся. Проблема в том, что с этими парнями невозможно увидеться лицом к лицу: западным репортерам в Халифате любят отрезать головы. На камеру. Повезло ли немцу Юргену Тоденхёферу? Он увидел джихад изнутри, написал книгу "Десять дней в ИГИЛ". Резонанс огромный. Почему он выжил?

Летом 2014 года я смотрел новости о бегстве иракской армии из Мосула и массовых захоронениях казненных солдат (их сдалось 4500 человек); видел ликующих мужчин с черными флагами, и не понимал реальность. Недавно американские войска, объявив о победе над повстанцами Ирака, убрались домой. Ирак же рухнул, как карточный домик, перед горстью партизан. "Нас было 183, максимум 400, когда мы взяли город", — говорили в Мосуле Тоденхёферу исламисты — парни из Европы, как европейцы, так и потомки мигрантов.

Тоденхёфер знал, что так и будет, а его репутация в исламском мире дала шанс посмотреть, как дела у Халифата, не расставшись с головой. Журналист всегда выслушивал все стороны конфликта, и не молчал о военных преступниках. В августе 2007 года, когда янки изображали победы в Ираке, месяцами осаждая восставшие города, немец был рядом с бойцами Исламского государства Ирака, породившего Халифат. С теми суннитами, чьих матерей расстреляли солдаты Буша. Они шли взрывать американцев и еще резали шиитов, которые терроризировали суннитов. "В пыточных застенках США царило варварство", — гневный голос Тоденхёфера тогда запомнили многие, а впоследствии западному репортеру дали пропуск в ИГ: первому и последнему пока что.

Такие репортеры — это исчезающее явление. Репортеров сменяют агитаторы. И еще СМИ замусорены колумнистами. Разница между российскими изданиями, где первичные источники сведены к минимуму, и западными уже нивелируется. Тоденхёфер пишет, какие истерики устроили ему редакторы в офисах с кондиционерами за интервью с президентом Сирии Асадом. Критикуя БААС, германец призывал Запад не отправлять "сирийской оппозиции" оружия: бандам исламистов, рубящим людям головы. "Стоило во время поездок в Сирию посмотреть публикации в интернете, как мне начинало казаться, что западные СМИ пишут совершенно о другой стране", — подчеркивает Тоденхёфер.

Когда было провозглашено Исламское государство, Тоденхёфер захотел поехать. Туда — в Халифат. Долг и страсть журналиста перевешивали чувство самосохранения; недавно там отделили голову от тела его знакомому фотокорреспонденту Джеймсу Фоли. Специфический юмор исламистов или игра судьбы, но в Халифате его водителем станет Джихадист Джон (кувейтец из Лондона Эмвази Муххамад) — палач американца.

Надежные контакты важны. Тоденхёфер ищет их в Фейсбуке. Общается с самокритичным боевиком "Джунд аль-Акса" из Франкфурта: "Они сами 40 лет курили, а теперь люди из ИГ приходят сюда и готовы уничтожить всех курящих". Его никогда не работавшая в Германии и получающая пособие мать из Марокко. Но Салим, очевидно, вскоре погибнет в Сирии. Появляется Абу Катада. Это немец Кристиан, принявший ислам из солидарности с "притесняемыми мусульманами". Он был депрессивным парнем, начал посещать мечеть и вдохновился идеей уничтожить всех несуннитов: "Согласно исламу, шииты — отступники, а отступникам полагается смертный приговор". Кристиан лоббирует охранную грамоту для репортера: "Для нас важно, чтобы про нас написали правду". Тоденхёфер предупреждает: он обрушится с критикой на ИГ.

Тоденхёфера бросает в дрожь: в ноябре Халифат публикует в своем мигрирующем по аккаунтам твиттере объявление о скором визитере. Но отступать нельзя. Команда Юргена Тоденхёфера: он, его сын-оператор Фредерик и протоколист Малкольм — летит в Стамбул. Сирийскую границу они переходят легко: агенты ИГ не таятся в Турции, нацелившей на Сирию немецкие ракеты "Патриот", которые "охраняют поток террористов". Вместе с ними интернациональный десант — азербайджанцы, туркмены и немка, принявшая ислам. Женщина с голубыми глазами, совершившая хадж в Мекку.

На первом КПП Халифата немцам дарят яблоки — жест гостеприимства. Потом джихадисты десять дней спят в одних комнатах с немцами, делят с ними стол, покупают им что-нибудь вкусное и делают подарки. "Ребята! Вам, что-то нужно? Яйца? Чай?" — спрашивает один американец. Их возят в Ракку и Мосул. Часто шутят и вообще достаточно неагрессивные ребята, особенно толстый, 150-килограммовый Кристиан. Только в мечети — христианин Тоденхёфер хочет там помолиться — их не пускают. Каждый день Юрген ждет, что их убьют, и при этом спорит с радикалами, уверяя, что их ислам неправильный. Поэтому периодически атмосфера покрывается липким потом страха.

Повседневная жизнь в Ракке и Мосуле не выходит за "нормы" территории войны. Периодически падают сирийские и американские бомбы, жужжат беспилотники, много руин и сожженной бронетехники. Гостиницы не пользуются спросом. Но работают рынки, везде можно купить "Колу", кто-то строит дома, другие сдают в аренду квартиры, люди играют свадьбы, мальчишки гоняют в футбол. Горожане Мосула не выглядят подавленными, и некоторые рады установлению дикого шариата: "Теперь нами правят по законам Аллаха. Кто возразит?". Немцам люди немного удивлены, иногда демонстрируют неприязнь, но в целом их встречают благожелательно.

Но мир не такой, как раньше. Этноконфессиональному многообразию Востока приходит конец. Нет шиитов — они бежали или их вырезали. "С шиитами и алавитами разговор короткий: захватываем их и расстреливаем", — подчеркивает Кристиан. Оставшиеся малочисленные христиане платят налог золотом (джизья: 300-600 долларов в год); впрочем, обеспеченные сунниты тоже делятся с Халифатом. Тоденхёферу признаются, что в Ракке большинство суннитов хотят возвращения Асада.

Еще легализовано невольничество — торгуют "неверными" женщинами. "Молодая езидка. Не особенно красивая. Стоила 1500 долларов. Он еще отправил ее к стоматологу и в парикмахерскую, а она сбежала от него", — смеется над знакомым покупателем джихадист Абу Лот из Германии. Процесс работорговли репортеру не показывают.

И руки и вправду отрубают, хотя и нечасто. Все по шариату — "во славу Аллаха". Тоденхёфер берет интервью у судьи Халифата. Право он изучал в мечетях, а всех светских судей в Мосуле казнили: "Сам я всего два раза приговаривал к отрубанию руки. И лишь один случай блуда — приговоренную побили камнями". Журналисту предлагают подыскать курда или шиита, чтобы наблюдать процесс суда и казни. Он отказывается.

В Мосуле Тоденхёфер встречает вновь блондинов. Они при оружии: добровольцы финн и швед, принявшие ислам. Парни радостные: "Мой рай на земле, лучшее время в жизни!". Численность таких неофитов неизвестна, но их точно сотни — русские, немцы, французы, американцы, англичане. И Тоденхёфер не ищет ответа на это страшное явление.

Армия. Халифат не группировка, а полноценное непризнанное государство с вооруженными силами: спецназ, включая ударный род войск, как "самоубийцы", мобильные подразделения мотострелков, слой из ополченцев, плюс усиленная полиция в тылу. Только авиации нет. И Тоденхёфер регулярно натыкается на образцы натовского оружия: пулеметы, бронетехника. Это добро брошено иракцами, отбито у пешмарги (Южный Курдистан), или же … продано барзанистами: "Боевики, смеясь, спрашивают – не могли бы мы отправлять курдам больше оружия?".

Солдаты и офицеры Исламского государства, с которыми общается Тоденхёфер, высокомотивированы. Это не типичные восточные позеры (черные очки, стильная бородка, новый камуфляж и болтовня), а грамотные и бесстрашные военные. Сирийская и иракская армии показали им спину, да и трупы янки некоторые из них уже видели. "Они — дети Иракской войны 2003 года", — констатирует журналист. А единственные, что не вызывают у них презрения, — это бойцы Рабочей партии Курдистана в Рожаве. Многие даже дружелюбны к журналисту, хотя некоторые собеседники с трудом терпят общество немца и обещают найти его в Германии, чтобы перерезать горло. Но сброда нет.

Исламское государство имеет корни в Ираке. Две трети его бойцов в Междуречье — местные. В Сирии картина иная: только треть оперирующих там войск из сирийцев, доминируют европейские арабы, турки, саудовцы и кавказцы. Впечатляет количество мусульман с Запада и представителей среднего класса: "Самому молодому немецкому, с боснийскими корнями, бойцу ИГ было 16 лет, он погиб. Бурак был игроком молодежной сборной ФРГ по футболу. За ИГ сражается сын известного английского банкира. Есть и "брат из Техаса". Его отец — американский военный".

Пока немецкие "экскурсанты" изучают жизнь в Мосуле, над городом барражирует авиация США. Джихадистов нервируют самолеты, но особого вреда они от них не замечают. Тоденхёфер считает, что действия авиации "Коалиции против ИГ" в основном сводятся к бомбежкам мирных кварталов; больницы Мосула полны раненых: "Как повелось, они уничтожат гораздо больше мирных жителей, чем террористов".

Повествование читается нелегко. Не потому, что царит тошнотворная атмосфера потока сознания теократов. Изложение Тоденхёфера — это не блестящий памфлет, как "Ярость и гордость" у Орианы Фаллачи, а монотонное немецкое слово. Немцы скучно пишут. И интересно сравнить Тоденхёфера и Фаллачи. Оба совали голову в такие места, где легко с ней расстаться. И оба брали интервью у исламистских маньяков. Но немец поначалу был слугой системы — судил леворадикалов из "Фракции красной армии", чтобы потом стать "левым" политиком, а итальянка в 14 лет ушла в партизаны — воевать с фашистами и немцами. Патриотка Фаллачи взбунтовалась против привилегий исламу в Европе, а мультикультурист Тоденхёфер ударился в садомазохизм, обвинив Европу в многовековом геноциде мусульман.

Эта история закончилась благополучно. То, что сделал Юрген Тоденхёфер, стало одним из сильнейших поступков современной журналистики. Репортер увидел закрытый и страшный мир, а Халифат показал, что он все-таки государство, а не группировка.

Как говорят немцы, Тоденхёфер — "понимающий врага". Осуждая Исламское государство, он напоминает, что принципиально ничего нового, кроме публикаций казней в Интернете, оно не изобрело. Ведь демонстративно головы рубят и в Саудовской Аравии, а боевики "оппозиции" в Сирии ничем не отличаются от халифатчиков. Единственное отличие — ИГ вышло из международных политических отношений и объявило войну Западу. ИГ — это обычные идейные радикалы. Точно такие же, как и те, что проводили коллективизацию, охраняли концлагеря Рейха, строили Кампучию Пол Пота. Их отличия: как правило, иной цвет кожи, обрезанный член и идея, требующая сделать шаг не в "светлое завтра", а к "святому прошлому". Плюс дикий патриархат.

По традиции, русское издание книги вышло изуродованным: оригинальное название "Десять дней в Исламском государстве" заменили на "Десять дней в ИГИЛ" (термин ИГ Ирака и Леванта — изобретение российских журналистов). Про поездку Тоденхёфера в 2014 году пересказывали многие российские издания. Перевести его другие полезные книги о том, что было в Ираке до Исламского государства, в нашей стране, с ее стремительно деградирующей школой востоковедения, не удосужились. Хорошо, что "Десять дней в ИГ" вышла из печати спустя "всего-то" два года после появления в ФРГ.

Наши дни. Ближний Восток: в Сирии ИГ то отступает, то наступает и треплет турецкую экспедицию; с Эрдоганом их старая дружба, кажется, "обострилась". В Мосуле исламисты перемалывают отборные иракские части. Будущее непонятно. "Кто не согласится перейти в ислам, будет казнен. Пусть таких будет 100, 200, 500 миллионов — число для нас не столь важно", — поговаривал Абу Катада, протестант Кристиан по рождению, чиновник Халифата, получающий 50 долларов в месяц и квартиру. Он этим доволен.

Примечание: российская фемида уголовными и административными санкциями запрещает присоединяться к Исламскому Государству.