Незваный русский для татарина хуже украинца

Каждое 18-е число московские активисты выходят на акции в память о депортации крымско-татарского народа с требованием прекратить репрессии против представителей этой многострадальной нации. К одной из акций присоединился крымский татарин Саид. Говорит, не мог пройти мимо людей, поднявших национальный флаг крымских татар в Москве, не смог отмалчиваться, когда россияне, рискуя быть задержанными, получить высокие штрафы, оказаться в тюрьме в конце концов, пытаются отстаивать права его народа. Саид тоже принял участие в акциях Стратегии-18. Договориться с Саидом об интервью, чтобы узнать, какой видят сегодня проблему самоопределения сами крымские татары, оказалось несложно.

Встретились в одном из восточных кафе в Москве. За столом собралась довольно большая компания. Предмет беседы заинтересовал и товарищей Саида. Иногда некоторые из них ввязывались в нашу беседу, чтобы принять участие. Мой собеседник, человек лет 40-45, говорил обстоятельно, вдумчиво. По понятным причинам его имя изменено.

— Каково сегодня положение крымско-татарского народа в Крыму?

Саид: В 2014 году средства массовой информации известили нас, дескать, мы вернулись в "родную гавань", теперь крымско-татарский народ считается коренным народом, язык признали, но на деле все гораздо хуже...

Вмешивается товарищ по столу:

В Крыму действительно есть 14 татарских школ, эти школы были открыты в бытность Крыма в составе Украины, их открыли не благодаря Украине, а вопреки. Украина не препятствовала, но и не помогала. Еще один факт: в бытность Крыма в составе Украины крымско-татарский язык имел статус иностранного. Это позор Украины. Однако и тогда, при Украине, он преподавался один час в день. Сейчас — один час в неделю. На сегодняшний день крымско-татарский язык назван государственным языком республики Крым, и идет повсеместное урезание часов, выдавливание крымско-татарского языка из школьного образования, сокращения преподавателей, это тоже факт.

При Украине он был иностранным и был час в день, при России он стал государственным на территории республики и выдавливается повсеместно. Я об этом знаю не понаслышке, у меня мама — учитель в школе.

— А татары поддерживают присоединение к России?

Саид: Крымские татары не поддерживают присоединение Крыма к России. Во время референдума татары за присоединение к России не голосовали. По моим ощущениям, три года назад присоединение поддержали полтора процента крымских татар, те же полтора процента и сегодня поддерживают Россию, не больше. Трудно сказать точнее, ведь люди там живут ныне под гнетом, и не все могут быть героями. 

— Власти пытаются оказывать давление на крымских татар?

Саид: Да, и все знают об этом. Не секрет, что похищают активных людей. В Крыму нет свободы высказываний. Закрыли Меджлис, некоторые телеканалы закрыли, причем именно те каналы, которые отражали мнение коренного, крымско-татарского народа. Активная часть крымских татар была вынуждена покинуть Родину, многие специалисты уехали.

— Какие формы объединения остались у татар после закрытия Меджлиса, телеканала крымских татар?

Саид: Несмотря на то, что власти разогнали Меджлис крымских татар, неформальные объединения остались, коммуникация между участниками этих объединений не прекратилась, хотя многие из них подвергаются риску. Люди объединяются вокруг этих активистов. Меджлис как организация закрыт, но во многих деревнях есть активные люди, и Меджлис связан с ними в тысячах деревень. Руководители Меджлиса выехали, но остались те, кто был к ним близок.

— Как оказывается давление на тех, кто проявляет активность?

Саид: К человеку приезжают домой утром, часов в пять-шесть утра. Люди в масках перелезают через ограду, вламываются в дом.

— Это сотрудники правоохранительных органов?

Саид:

А кто их в пять утра поймет? Они в масках, они же не говорят, просто двери выламывают, проникают в жилище. Вы же понимаете, в мусульманской семье обычно много детей, родители спят, а их всех будят, сгоняют в одну комнату, все в доме обыскивают, переворачивают вверх дном. При этом, если нанесут какой-то материальный ущерб, никто за это отвечать не будет. Потом они могут так же, ничего не объясняя, уйти, сказать, что мы пока за вами будем наблюдать.

— А что может стать причиной обыска?

Саид: За что конкретно человек подвергается гонениям, непонятно. Могут сказать, что ваш телефон у кого-то был записан. У каждого, кто более-менее активен, кто не поддерживает то, что там происходит, есть шанс, что к нему "придут в гости" или наоборот, его "пригласят в гости".

— Вы не боитесь что вас "пригласят"?

Саид: Мы всегда боимся.

— А вы пытаетесь протестовать в Крыму?

Саид: Я не пытаюсь протестовать, я просто живу там, где сегодня жить свободно нельзя, но можно быть полезным для своей семьи, своего народа. Стараюсь самореализоваться, насколько позволяет общественный климат.

— Остались ли какие-то формы протеста у крымских татар?

Саид: Люди живут в страхе. Как они могут протестовать? Они живут на закрытом полуострове и должны либо уехать, либо смиренно дожидаться, чем все это кончится. Ясно, что это может обернуться катастрофой для национальной культуры и в целом для судьбы моего народа, но люди запуганы этими похищениями.

Это серьезный психологический фактор: если вы запрете в помещении 100 человек, а потом одного выведут вооруженные люди, то остальным, конечно, станет страшно.

Ярлык "террорист-экстремист" как дамоклов меч навис сегодня над каждым крымскотатарским и украинским домом в Крыму.

— Так значит все смирились?

Саид: Я не могу сказать за всех. Каждый сам с собой, со своей совестью по ночам разговаривает, сам для себя решает, станет ли проявлять активность, не боится ли жить хуже. Может быть, куда-то вызовут... выведут...

— По-вашему, возвращение в Украину было бы для крымских татар лучше?

Саид:

Даже та Украина, которая была, по сравнению с тем, что сейчас, была для крымских татар раем. Люди могли собираться, обсуждать, конференции проводились, было подобие демократии.

— Разве не было столкновений, были даже попытки выселения с помощью "Беркута"?

Саид: Да, были столкновения с "Беркутом", власть оказывала какое-то давление, но при этом люди разговаривали, информация обсуждалась в СМИ, никто никуда не пропадал. Не было ни одного "террористического акта" ни на территории Крыма, ни на территории Украины и, я думаю, не будет.

— Если бы можно было вернуться, вы были бы за возвращение Крыма в Украину?

Саид: Да, лично я был бы за то, чтобы Крым вернулся в Украину. Я верю, что там будет демократия, что в Крыму будут соблюдаться закон и права граждан.

Вся Украина движется по западному пути развития. Думаю, там для нашего народа будет больше возможностей.

Мы хотим жить в Украине, чтобы сохранить себя. Украинцы нас больше понимают, они тоже были притесняемым народом. Они жили в той же империи, с одной стороны притеснялись западным соседом, с другой стороны — северо-восточным. У нас с ними есть взаимопонимание, именно поэтому наш народ с Украиной.

— Украина пытается помогать крымским татарам?

Саид: Украина старается, и народ, и власти, но Украина и сама еще очень слаба. Украина выбрала другой путь развития, но она по-прежнему во многом все-таки и экономически и даже где-то ментально зависит от России. Мы все — люди "совка", все жили в Советском Союзе. У нас инстинкт одинаковый, советский, что в Екатеринбурге, что в Астане, у нас много двоемыслия. С одной стороны, говорим: "Человек человеку — друг товарищ и брат", а поступаем часто, как будто человек человеку — волк.

— Многие россияне опасаются, что возвращение Крыма может спровоцировать притеснения русских в Крыму. Как вы думаете, это обоснованно?

Саид: Какие россияне? Те, кто живут здесь, — это одни россияне, россияне, которые живут в Крыму, — это другие. Разве там когда-то притесняли русских, пока он был в составе Украины?

Это крымский народ, вернувшийся туда, был постоянно притесняем. После возвращения многие из нас оказались без работы, без прописки, фактически оказались вне закона. Только представьте: 300 тысяч человек вернулись, и им некуда было ногу поставить, негде было голову преклонить. Где-то вынуждены были брать себе землю, где-то начинать выстраивать свою жизнь, чтобы могли расти дети, чтобы можно было вырастить дерево.

Врач, физик, артист балета, все, чтобы не погибнуть, работали на стройке, — жили в землянках, в палатках, в строительных вагончиках, как-то обклеивали эти вагончики, утепляли пенопластом, коробками, лишь бы от холода не умереть.

Мы теряли профессиональные навыки, интеллектуальный уровень, социальный статус: музыкант, который работает землекопом, перестает быть музыкантом.

Люди, занявшие дома татар, продавали потом законному владельцу его же дом, землю по десятикратной цене. Те россияне, о которых вы говорите, которые там живут, это же в основном люди, которые зачастую до сих пор живут в домах коренного народа, который депортировали оттуда, и они владеют по сей день их землей, их имуществом.

Вот вы и рассуждайте теперь, почему они боятся, что Крым войдет в состав правового государства.

Прошло 25 лет без малого, многие люди до сих пор живут так, но многие встали на ноги.

— Разве у крымских татар есть настроения на передел?

Саид: Нет, их никогда не было, мы никогда не держали зла, мы приехали на свою землю, нам нужно было вернуться туда, где у нас ничего нет, но жить там, где наше сердце, и мы там будем жить во что бы то ни стало. Мы дорого заплатили за свое возвращение, но мы, самое главное, научились прощать и забывать плохое, нести позитив, лучшее.

— Чем сейчас занимаются татары? Может быть, стало легче работать? Иметь свой бизнес?

Саид: Везде стало тяжело работать, тем более иметь свой бизнес. И здесь, и там денег нет. Естественно, стали поднимать налоги. У крымских татар никогда не было бизнеса.

Ни при Украине, ни при России, крымским татарам никогда не давали работать, мы жили вопреки. Но мы возрождали национальные культурные ценности и именно в составе Украины. Там, где есть культура, там и достаток, и бизнес тоже.

— При Украине я был в Крыму, видел татарские кафе на Ай-Петри...

Саид: В реалиях сегодняшней власти крымским татарам ничего не принадлежит, кроме неподъемных налогов. Ай-Петри не принадлежит им, они берут в аренду торговые места, но никаких прав на эти места у них нет, т.е. в любой момент их могут оттуда выгнать. Татары только имеют право работать и платить всем проверяющим. К тому же как показательно сейчас закрыли этот бизнес на Ай-Петри!

Многие и вовсе вынуждены ходить и торговать на пляже. Всю ночь дома работают, пекут, не спят, а с утра выходят, чтобы днем что-то продать. Это все, что у них осталось. Все, что им дали, — это ходить по пляжу и торговать.

У них никогда не было собственности. Последние несколько лет, может, у кого-то что-то и появилось, но вместе с Россией пришли и новые желающие поживиться за чужой счет, у них новые законы припасены, о прибрежной зоне, например: будут сносить все, что вблизи моря, и опять люди останутся без своего. Человек влез в долги, заплатил за землю, может быть, скинулись коллективом, построили какую-то маленькую гостиницу на 15 номеров, и вот сейчас, когда год-два проработали, у них все снесут, они опять останутся в долгах.

И каждый раз человек работает и не знает, закроют его через две недели или не закроют.

Там бардак до сих пор, и будет бардак, и крымским татарам там не дадут работать, потому что придут другие люди и будут забирать, уже сейчас начали забирать.

— А как к вам относятся в материковой России, не в Крыму?

Саид: После нашего изгнания в 1944 году о нашей нации старались не упоминать. В марте 2014-го о Крымских татарах вновь заговорили в СМИ, признали коренным народом Крыма, но русские считают почему-то, что мы их предали.

Вот вчера только я сел в электричку, а мне говорит какой-то пьяный: "Ты че здесь ходишь, чурка?" — я говорю, что я вообще-то крымский татарин, будь осторожен... А он: "Тем более, что ты здесь ходишь?". И полвагона вслед за ним говорят мне: "Езжай в свой Крым". Я говорю: "Хорошо, но тогда вы выезжайте из Крыма".

Снова вмешивается сосед:

"Я в таких случаях всегда отвечаю словами великого дагестанского поэта Расула Гамзатова:

"Добровольно мы в Россию не входили и добровольно не уйдем". Очень отрезвляет, когда говоришь это в Москве..."

— Но есть же, наверное, те, кто сочувствует крымским татарам?

Саид: Сегодня мы живем в информационном поле российских СМИ. Вот, к примеру, сказали что турки наши враги — сразу начали громить турецкий бизнес, выгонять предпринимателей, преподавателей. Потом передумали. Главное, что там по Киселев-ТВ скажут. Многие нам сочувствуют, но вынуждены молчать.

Вот у нас часто говорят про "русский мир", русские ценности, а что, у нас других ценностей нету? Или на территории России живут только русские? Что, нету башкиров, татар, якутов? Марийцы и чуваши — тоже русские? У них своя культура есть, а если нет, значит они перестали быть марийцами, чувашами... За последние 120 лет в России исчезло очень много наций и народов. Поэтому крымско-татарский народ будет в Украине!

Есть определенное давление: чтоб поступить в университет, нужно знать русский язык очень хорошо, и других университетов тут нет. Если ты хорошо знаешь язык марийский, ты же не станешь доктором.

Вся литература печатается на русском. Но ведь и русский язык мы толком не знаем. Мы редко задумываемся, что русский язык содержит много иностранных заимствований. Русский "калач" — это от тюркского: "кол" — рука и "ач" — открываешь. "Колбаса" — "рука" и "давить, скатывать", "пельмени" тоже не совсем русское слово; аналогично — "сапог", "амбар", "сундук", "деньга".

Мы тоже внесли вклад в создание этой страны. Сколько процентов тюркизмов в русском языке? И институты, из которых состоит российское государство, созданы по ордынской матрице. Но и здесь не во всем, например, в Крыму не было крепостного права. На диванах хана присутствовали и иудеи, и готы, все имели право голоса.

— Но ведь есть и те, кто не согласен с пропагандой "русского мира"?

Саид: Конечно есть и те, кто не согласен с пропагандой "русского мира", но их ничтожно мало, в Москве, может быть, 13-17%, и они под прессом. Общество деморализовано, когда им скажут "Крым наш", они вторят — "Крым наш".

— А если им скажут, "Крым не наш", они согласятся?

Саид: Конечно, тут же согласятся, трех дней бомбардировки через СМИ достаточно, чтоб сказали что и "Крым не наш" и "Калининград не наш".

Даже, может, двух дней хватит. А если будут две недели кричать, что "Китай наш", они скажут, что и "Китай наш".

— Часто говорят, что у Крыма русская история...

Вмешивается сосед:

Исторический факт, что Крым с 1783 года — в составе России. Это правда, но в 1815 году в состав России вошла Польша, в 1809 году вошла Финляндия, то есть разница — каких-то 25-30 лет. Где отметка этой исконности, почему бы тогда Польшу и Финляндию не вернуть?

— Ну подожди, вернут.

— Грузия вообще добровольно в состав Российской империи вошла (в 1783 году Грузия приняла протекторат Российской империи, но в 1801 году российский генерал Карл Кнорринг воспрепятствовал воцарению грузинского наследника престола, установив российское губернаторство — прим. Каспаров.Ru).

Почему Грузия не "наша", не исконно русская земля?

— Ну, Абхазия почти вошла уже…

— Как по-вашему нужно решить вопрос Крыма?

Снова вмешивается сосед по столу:

Крым — такое место…. С потери Крыма начинался закат Византийской и Османской империй, из Крыма уходили белогвардейцы, начиналась новая Советская Россия, и здесь же, в Форосе, она и закончилась….

Саид: Все государства, крупные и малые, могучие и слабые, имеют право на то, чтобы другие государства уважали их границы. Неприкосновенность границ — фундаментальный принцип международного сосуществования.

Ну не трогайте вы Крым: сами же развалитесь. Оставьте его в покое, дешевле выйдет.