Агитаторский хлеб без масла

Как-то, еще в конце июля, в августе, я решил поучаствовать в избирательной кампании Константина Янкаускаса, выдвигавшегося в Госдуму по одномандатному округу в ЮЗАО. Захотелось пообщаться с людьми перед выборами, узнать, что они думают. Пришел в штаб Янкаускаса, записался агитатором. В рамках собственной избирательной кампании кандидат от ПАРНАСа в ЮЗАО собирал подписи за законопроект, нацеленный на сохранение бесплатной медицины. В подписных листах значилось, что подписи собираются за возвращение врачей-специалистов в поликлиники, сохранение бесплатных лекарств и бесплатной медицинской диагностики. Не знаю, насколько искренне правый либерал продвигал левацкий по своему духу законопроект, но я решил поучаствовать.

Соперником Янкаускаса выдвинули положительного со всех сторон врача-педиатра из ОНФ Дмитрия Морозова. Он и хирург, и педиатр, и семьянин отличный. Как позже выяснилось, избирательная кампания Морозова стоила 35 млн рублей, в то время как кампания Янкаускаса стоила меньше 2 млн.

Для вновь набранных агитаторов был организован инструктаж. Ну, понятное дело, объяснялось, как ставить кубы и ролл-апы (это такие раскладные стенды). Тут же пояснялось, с чего стоит начинать разговор с потенциальным подписантом и каких тем следует избегать. В частности, не следует вступать в дискуссии на тему событий в Украине и обходить вопросы о связях нашего кандидата с Навальным. Кроме меня, на инструктаж пришли двое: скромный парень в кепочке и женщина с опытом промоутера. Парень переживал, что не сможет собрать нужное количество подписей, а женщина просила дать ей участок для агитации в парке.

Ради тренировки мы выехали помочь собрать куб и немного поагитировать у метро "Коньково". Не успели поставиться, а возле нас уже стоял какой-то тощий паренек, я было хотел его заагитировать, но оказалось, что этого и не требуется. Оказалось, что он с 2010 года в "Солидарности", хотя в массовых акциях участия никогда не принимал.

— Не люблю толпу, я, как видите, очень скромен в габаритах…

Ага, почти аскет, это точно.

На следующее утро я уже был в управе для того, чтобы подать уведомление на пикет. Приехал немного заранее, здесь у меня должна была состояться встреча с моим куратором по агитации. Сразу появились сложности, выяснилось, что скромняга в кепочке отказался от своего уведомления, не его это — разговаривать с людьми, тем более в чем-то убеждать их, и теперь мне нужно взять его участок. Пока мой куратор переписывал уведомление на мое имя, я успел понаблюдать за стихийным митингом рабочих. В управу пришли человек 20 в жилетках с надписью "жилищник — Котловка" и с ними женщина-бригадир. Рабочие пытались жаловаться тетушке на "ресепшн", что к ним на участок приходит "мастер", отключает электричество и закрывает туалет. Всех выгнали, осталась только "мамка" этих работяг: "Мы хотим разобраться, имеем же право, да?" "Конечно, — замурлыкала тетушка на ресепшн, — нужно составить коллективную жалобу, зарегистрировать ее…" Дальше не слышно. Потом вышел чиновник в белой рубашке, статный такой. Возвышаясь над толпой гастарбайтеров, сказал, что проблема, конечно, будет решена, но сейчас все должны вернуться на свою стройплощадку.

Перед самым нашим носом со своим уведомлением на пикет в кабинет пролез дядечка, обмотанный георгиевскими лентами и с портретом Путина на груди (Вам тоже поэт Бездомный с иконкой вспомнился?). Оказалось агитатор ПВО — "Партия Великое отечество" Николая Старикова.

Наконец я вышел на самостоятельную агитацию со стендом за Янкаускаса и подписными листами. На месте меня уже ждали — подошла женщина из управы, сфотографировала меня, взяла газету, пожелала удачи.

Первым, помнится, вывалился на меня мужчина с расслабленным таким выражением лица:

— Ну и рожа, — гаркнул он, тыча пальцем в фотографию моего кандидата.

Посмотрел бы ты, товарищ, на себя со стороны.

Я даже не мог представить себе, что разговаривать с согражданами так сложно. Они реально смотрят на агитатора с нескрываемым презрением и брезгливостью, многие знаками показывают, что не хотят разговаривать еще до того, как успеваешь к ним приблизиться. Но попадаются и сочувствующие:

— Ой, тебе платит хоть что-то, кандидат-то твой? У меня вот сын из армии вернулся, тоже не может работу найти, давай я тебе подпись поставлю, пропади они все пропадом эти кандидаты, довели молодежь… — посочувствовала мне пожилая женщина.

Или вот:

— А что, вы и в День ВДВ здесь стоять будете? С серьгой в ухе (я ношу серьгу в левом ухе)?! За этого (Янкаускаса)?!

Многие меняли свое неприязненное мнение, узнав о теме законопроекта, за который я собирал подписи. При этом многие, конечно, говорили, что сбор подписей ничего не изменит, но подписаться — ладно уж, не жалко. Интересно: бывшая врач из местной поликлиники подписалась, а главврач "не-скажу-какой" поликлиники, заявила мне, что все в медицине делается правильно и подписывать отказалось.

Характерным получился разговор с дядечкой в камуфляжном костюме, он то грозил кому-то семнадцатым годом и говорил, что "они дождутся", то хвалил действующего президента:

— Ему, конечно, тяжело с таким премьер-министром. Вот выборы пройдут он его снимет…

— А чего ждать-то? Уволил бы сейчас…

— Сейчас нельзя — выборы, единство должно быть, монолит, а то либералы опять голову поднимут…

Ну и про Обаму и европейские козни тоже, конечно, не забыл. При этом подпись за либерала Янкаускаса все-таки поставил.

Вообще такие разговоры больше похожи на исследование шизофрении, граждане часто думают разом две прямо противоположные мысли, одну за власть, другую против.

— Да этой знати, кроме них самих, не нужен никто, а народ в (ну вы знаете в чем), но ничего, скоро мы им покажем всем…

Почему-то, как выяснилось, в первую очередь "показать" надо "черным". Национализм, как выяснилось, очень силен среди наших граждан, многие из тех, с кем приходилось общаться, говорили, что законопроект, конечно, хороший, но фамилия кандидата им не нравится. Многие советовали свернуть стенд за кандидата, без него, мол, будет легче подписи собирать. Один только пожилой мужчина родом из Баку похожий на артиста Владимира Этуша обрадовался фамилии моего кандидата.

— Мы, нерусские, должны держаться вместе, давай, я тебе помогу, хочешь я тебе еще моего соседа запишу? Я все его данные знаю!

Пожилой бакинец принялся даже активно агитировать вместе со мной, при этом пытался останавливать в основном молодых девушек. Еле отделался от него, а то он бы мне всех подписантов распугал.

Многим из проходивших мимо было вообще все равно, включая медицину:

— Я военнослужащий, у меня своя медицина…

— Мы из Донбасса, нам по …

— Обещать каждый может, а что он сделал-то, ваш Янкаускас? Роддом на Азовской защитил? Да я там и не бываю. Новый маршрут автобуса? Да я на метро только езжу…

Можно подумать, что ни роддом на соседней улице, ни дурдом во всей стране потенциальных избирателей не беспокоят.

Или вот две пьяных девицы:

— Маладой человеееек! А мы думали ты познакомиться хотел. Подпись? Телефон? Ага, конечно…

Потом девицы еще некоторое время спорили о внешности моего кандидата, но в итоге все же подписались.

Запомнился еще один такой собеседник, мужчина лет пятидесяти. Наверное, так выглядели работники НИИ, которых я не застал:

— Ну он же врет, этот кандидат ваш, ну что он собирается один все исправить? Он просто хочет ассоциироваться у избирателей с защитой бесплатной медицины! Дело же не в том, будет сидеть невропатолог в районной поликлинике или его переведут в специальный центр, дело в том, что четверть бюджета на военные нужды тратят, ведь власть же совсем безответственна перед людьми, вот в чем проблема! Ну, соберете вы подписи и что? Что изменит ваш Янкаускас? — так и не подписался.

На пятый день агитации я вдруг столкнулся со странной ситуацией: все, кого я останавливал, улыбались мне и говорили, что уже подписали, неужели я всех их не помню? Да нет же, как оказалось, вот только что подписались! Оказалось у самого метро (агитация разрешена на удалении не меньшем, чем 20 метров от метро) впереди меня встали ребята в футболках с символикой ОНФ и собирали подписи за точно такой же проект, но продвигаемый оппонентом Янкаускаса Морозовым.

Несмотря на все увещевания друзей, меня никто не бил за агитацию за оппозиционного кандидата и даже не обругал, хотя самого кандидата ругали часто. Из общения с жителями одного из спальных районов Москвы стало еще более очевидно, что сограждане стараются прижиться в тех условиях, которые есть. Никто не готов протестовать, голосовать и вообще хоть немного тратить себя ради неочевидных возможностей. Максимум — готовы поставить подпись, лучше в Интернете, чтоб не приходилось разговаривать на улице и чтоб проходу не мешали.

PS: Как известно, Янкаускас на выборах не победил, несмотря на яркую кампанию, о судьбе законопроекта я тоже пока больше ничего не слышал.