Идеалисты в мире циников

В нашем мире все меньше и меньше места для идеалистов. Им на смену все чаще приходят циники. Конечно, не с руки признаваться в цинизме как образе жизни. Для этого нашли удобное словечко "реалисты". 

А потому идеалистов как редкий вид нужно холить и лелеять. А в случае нависшей над ними опасности бежать на выручку. 

Вот именно поэтому я буду делать все, чтобы Каляпина Игоря Александровича миновала беда, которую ему старательно готовят прокуратура, ФСБ, ЦПЭ и иже с ними. 

Идеализм Каляпина — в его вере в здравый смысл. Он долгое время верил в то, что к борьбе с практикой пыток в правоохранительных органах широкие слои российского общества будут всегда относиться с пониманием. Помнится, однажды мы с ним даже поспорили. Игорь стоял на своем: "Никто никогда не осмелится посягать на организацию, которая работает для того, чтобы не пытали. Побоятся общественного гнева..." Дело было в те времена, когда наше Общество Российско-Чеченской дружбы закрывали. А его ведь его все те же идеалисты создали — Дмитриевский да Каляпин. И с Комитетом примерно такая же история: где один друг, там и второй... 

Я знакома с Игорем и Стасом примерно одинаковое количество лет: с тех пор, как они вернулись в Нижний, тогда еще Горький, отслужив в рядах Советской армии. И все эти годы я знаю, что мотивы их действий чисты. Все эти годы я знаю, что с этими двумя, на первый взгляд, такими разными друзьями, можно спорить до хрипоты, порой ругаться, иногда злиться, но главное в том, что ты знаешь, ругаясь, споря или злясь, они останутся твоими верными друзьями, которые тебя в беде не бросят, и ты на выручку придешь в трудную годину. 

Идеализм Каляпина в том, что он никогда не забывает о своих принципах. Закон должны уважать все, так считает гражданин Каляпин. И поэтому в лихие 90-е, бизнесмен Каляпин оказался одним из немногих, кто не платил дань крышующим бандитам или таким же подбандитствующим ментам. А потому попал в камеру, где по полной программе познал прелесть пыток. Не сломался. Кстати, и бизнес Каляпина — не дань моде, а последствие его идеализма. В конце 80-х он и Дмитриевский издавали самиздатовский листок. А когда Россию озадачили новым временем, Каляпин сказал: "Ан-не т... не надо думать, что время оппозиции прошло". Не было в России другого такого бизнесмена, для которого мотивом открытия своего предприятия была бы забота о финансировании демократии в России. И в 2000 году именно Каляпин в течение первого полугода существования ОРЧД финансировал всю российско-чеченскую деятельность из своего собственного кармана. 

Однажды с Игорем возвращались из командировки в Чечню. Чеченское МВД как раз начало сессию борьбы с тонированными стеклами, а каляпинский джип был не наглухо, но затонирован. Приказ МВД о разтонировании выполняли те, что зовутся "кадыровцами". Их блокпосты были установлены в шахматном порядке через каждые двадцать метров. И каждый из них останавливал нас для проверки. И каждый раз наш чеченский сотрудник выскакивал из машины и мчался к командиру на переговоры. Но уже на подъезде к Ингушетии, первым к машине вперевалочку подошел бравый малый в черном камуфляже и, не говоря ни слова, дулом автомата стал сдирать тонировку. Каляпин наблюдал за процессом молча. Кадыровец проскрипел по стеклу еще одну жирную царапину. Через заднее окно я увидела, как к нашей машине бежит его командир, которому понятно объяснили, что за птицы в этом джипе. Кадыровец занялся было производством третьей рваной раны, но тут Каляпин произнес: "Ну, а теперь извольте справочку о порче имущества". Надо было видеть, как кадыровец передал свое недоумение, что некая, с его точки зрения, тварь дрожащая, обрела голос. Молодец навел автомат в наш салон и мрачно произнес: "А в турму не хочешь?" В "турму" мы в тот раз не попали: командир отправил своего вояку прочь. Придя в себя, мы тихонько поинтересовались у Каляпина, а зачем надо было задавать такие неудобные вопросы. Каляпин ответил: "Должен же кто-то напоминать им о том, что есть закон и они должны ему подчиняться". 

Еще в одной командировке в Чечню снова на каляпинском джипе пришлось больше двух часов простоять на блокпосту "Кавказ-1". И все потому, что некий майор российских войск требовал мзду за проезд. Принципиальный Каляпин сказал: "Нет, братец, я лучше постою позагараю на солнышке, но ни денег, ни бутылки ты от меня не получишь". Так мы и стояли: Каляпин курил одну за другой, майор серел лицом, снижая и снижая сумму своего мздоимства. Потом махнул рукой с досады: "Я-то думал, ты русский мужик, а ты жид пархатый". На том мы и расстались. 

А еще Каляпин спас Фроську — мою трехцветную кошку. Она была мелким уличным котенком. Какая-то тетка пыталась просунуть его сквозь прутья подвальной решетки. Каляпин тетку отогнал. Котенок же из-за перенесенного стресса начал громко и отчаянно орать. Игорь вздохнул, снова вышел из машины, взял котенка своими большими руками, и тот через минуту заснул. Видимо, почуяло котеночье сердечко, что ему улыбнулось счастье. Мы полчаса переругивались с Каляпиным, кто заберет котенка к себе. А тот тихо спал в ладонях Игоря. Наконец, я сломалась: в тот период у меня был менее кочевой образ жизни, чем у Игоря. Так вот, не был бы Каляпин тем, кем я его знаю почти уже двадцать пять лет, я бы сейчас стала его защищать уже только за то, что он мог остановить огромный джип ради мелкого котенка.