Национальный парад

Какое же 4 ноября в Москве без "Русского марша"? В этом году его организовали в районе Люблино, где ДПНИ вместе с местными жителями пытается не допустить возрождения Черкизовского рынка. Так как националисты решили провести "Русский марш" не в центре, а на окраине, он был без труда согласован с московской администрацией.

По оценкам ГУВД, на марш в Люблине пришло около двух тысяч человек. Организаторы говорят о семи тысячах. Истина находится где-то посередине: маршировало тысячи четыре. В любом случае

мероприятие получилось достаточно массовое,

особенно если учесть общую политическую пассивность граждан в стране.

Организаторы без особого успеха пытались построить в колонну тысячи собравшихся на "Русский марш" молодых людей. Колонна растянулась на сотни метров и двигалась с постоянными остановками. Среди марширующих были как бритоголовые люмпены с окраин (часть из них перед мероприятием активно накачивались пивом), так и вполне цивилизованного вида юноши и девушки. Решительно преобладали имперские флаги, причем и тут "народного единства" не наблюдалось: часть флагов были черно-желто-белыми, часть — бело-желто-черными. Почему бороться за интересы русской нации предлагается под флагом многонациональной Российской империи времен Александра II, остается загадкой…

Мелькала временами и свастика, но, как сообщается, "при приближении милиции флаг прятали, попытки определить, у кого он, не увенчались успехом". Несмотря на призывы устроителей марша воздержаться от "римских" приветствий, некоторые участники радостно "кидали зигу". Отдельно организаторам пришлось просить не выкрикивать матерные лозунги, но и это не очень помогло. Над "Русским маршем" барражировал вертолет. Сотрудников милиции было сравнительно немного.

Шествие и митинг рядом со станцией метро "Братиславская" закончились без происшествий.

Движение "Наши" 4 ноября все предыдущие годы традиционно шило "одеяло дружбы" на Васильевском спуске. Но в этот раз "Наши", недовольные тем, что не выдерживают конкуренции с "Русскими маршами" в медийном пространстве, задумали сменить формат и провести на набережной Тараса Шевченко альтернативный "Русский марш". "Мы хотим разрушить стереотип "русский — это национальность". Русский — это не кто, а какой", — заявила федеральный комиссар "Наших" Мария Кислицына. Но под влиянием критики (с одной стороны, "Наши" вроде бы вовсе отказали русским в праве считаться нацией, а с другой, напротив, подхватили фашистскую инициативу) "нашисты" решили провести "Русский марш" под лозунгом "Все свои". По традиции на мероприятие "Наших" из разных регионов свезли провинциальную молодежь — всего около 20 тысяч человек.

Дружбу народов "нашисты" демонстрировали под предводительством разнообразных "звезд" вроде Тины Канделаки, Анатолия Вассермана, Тимура Батрутдинова и другие.

Но то, что для "Наших" "все свои", не спасло их московский штаб. В ночь на третье ноября его подожгли антифашисты, которые явно не оценили новых инициатив "молодежного демократического антифашистского движения".

Поджогом штаба "Наших" активность антифашистов не ограничилась. Четвертого ноября они вместе с левыми и правозащитниками, провели на Чистых прудах акцию "Русские против фашизма", собравшую около 200 человек. Удивительно, но в этот раз даже радикальные антифа попытались обыграть тему русскости. "Люди "нетрадиционной политической ориентации", надевающие значки и майки с изображением свастик, не могут говорить от лица русских людей", — подчеркнул один из выступавших. Несколько раз собравшиеся скандировали лозунги: "Русские вперед!" и "Выйди на улицу — верни себе город".

Пожалуй, из всего этого можно сделать вывод, что национальная тематика, а в особенности тематика русская, не только не уходит из контекста нового праздника, но, напротив, с каждым годом ощущается все сильнее.

Если раньше русским был только "Русский марш", то теперь русскими попробовали стать и "Наши", и антифа.

Каждый пытается предложить свой ответ на вопросы "Что значит быть русским?" и "Как соотносятся русское и российское?". Но игнорировать эти вопросы не получается уже ни у кого.

Можно сказать с уверенностью, что не придумай депутаты Дня народного единства, национальный вопрос "всплыл" бы и в связи с любым другим поводом и в связи с любой другой датой. И не стоит его сводить к "наплыву гастарбайтеров", хотя именно так пытаются представить дело СМИ и прокремлевские движения, попытавшиеся было перехватить у националистов знамя борьбы с "нелегальными мигрантами". В конце концов, миграционная политика — это только часть государственной политики, причем не самая главная.

Национальный вопрос в России связан не столько с сиюминутными решениями государства в области миграционного законодательства, сколько с системой российской государственности как таковой.

Российская Федерация является по своей структуре фактическим продолжением РСФСР со всеми вытекающими отсюда последствиями: асимметрией субъектов и национально-территориальным принципом формирования части из них. При этом русские, в отличие от всех остальных крупных и не очень народов России, лишены своих национально-территориальных образований (такова была принципиальная позиция советского руководства). Эта проблема неоднократно поднималась в последние годы существования СССР: в период с 1989 по 1991 год Ельцин, например, часто возвращался к ней, говорил даже о необходимости создания русских республик. Однако мы не будем здесь рассуждать, почему в итоге эти инициативы так и остались нереализованными.

В итоге все реформирование наследия советского федерализма в России свелось к повышению статуса национальных образований, с частью из них был подписан федеративный договор. Реформы путинского времени лишь "укрепили вертикаль власти", но принципы российской государственности при этом остались теми же. Третьей статьей Конституции РФ от 1993 года носителем государственного суверенитета был объявлен "многонациональный народ". Странное, тавтологическое понятие. "Многонародный народ", "многонациональная нация". Но это был единственный способ как-то осмыслить национально-территориальный принцип формирования федерации, подобно тому как "советский народ", "диалектически сочетающий в себе национальное и интернациональное", был единственным способом увязать в единое государственное целое "братские" союзные республики.

Поэтому

российская власть не может не обращаться к идее единой российской нации. При этом постоянно подчеркивая ее многонациональность.

Такая вот диалектика. Но русские в нее не укладываются. Они являются главной помехой для российской государственности. Потому что, по логике Российской Федерации, русские не представляют собой полноценной нации, так как не имеют, подобно башкирам, татарам, якутам, чеченцам и прочим, своих национальных республик. С другой стороны, они существуют, потому что не совпадают с российской нацией — татары, якуты, чеченцы и прочие многонациональные россияне не собирались и не собираются считать себя русскими.

Русская нация и существуют, и не существуют одновременно в рамках российской государственности,

это такой призрак, балансирующий на грани бытия и небытия, порождающий тем самым лишь одни ужасы и кошмары. Вот суть национального вопроса в России, неизбежность и непреодолимость которого (в рамках нынешней системы) обусловлены неизжитым наследием советского прошлого.

Отсюда и на первый взгляд удивительные метания "Наших", изобретенных российской властью и воспроизводящих диалектику российской государственности. То они собираются проводить "Русский марш", то говорят, что "русский — это не национальность". Или, по словам комиссара "Наших" Екатерины Грудиной, "для нас же русские — это все, у кого есть гражданство РФ". Можно ли так сказать про чеченцев, якут? Очевидно, что нет. Так сказать в России можно только про русских. Но это высказывание крайне двусмысленно: или оно означает, что русских нет вообще, а есть только граждане России, или что всякий, у кого имеется гражданство России, должен быть русским, а это подразумевает либо принудительную ассимиляцию, либо этнические чистки. Российская государственность в нынешнем ее виде не может не порождать таких двусмысленностей, грозящих обернуться насилием.

То, что проблема не в мигрантах, а в самих основах государственного строя, постепенно начинают осознавать и националисты —

вне зависимости от степени их радикальности. Они уже не хотят кричать "Россия для русских", потому что понимают, что Россия — не для русских. В Люблине я видел, как организатор с повязкой ДПНИ ходил с мегафоном вдоль колонны и скандировал "Слава России!". Этот возглас уже не спешила подхватывать целая толпа, как раньше. "Слава России" кричали нестройные голоса. А кто-то кричал в ответ: "Зачем нам Россия? Слава Руси!"

Видна уже и переориентация в неонацистском подполье: те, кто раньше нападал на таджикских дворников, теперь считают главными врагами ФСБ и Кремль. Вспомним призывы, звучавшие накануне 5 мая. Все это подпольные, подземные, страшные процессы. Но они заставляют задуматься.

Почему в России национальный вопрос приобретает такие агрессивные, уродливые формы? Почему нормальных ответов на вопрос "Что значит быть русским?" 4 ноября не прозвучало? Все свелось либо к смешному (вроде дяди Толи Вассермана), либо к уродливому ("зига" и свастика). Может быть, дело в уродстве самой системы в целом?

В этой связи стоит вспомнить призывы Каспарова не делать из нынешней Конституции "священную корову". Систему российской государственности надо реформировать радикально — нечего рассчитывать на то, что все автоматически исправится с отставкой Путина, Медведева и прочих. В нынешней России слишком много советского, слишком много от Ленина, провозгласившего в свое время борьбу с "великорусской великодержавной швалью".

Русская политическая нация без "россиянских" аллюзий и прочих "всех своих", без зиг, свастик и погромов предполагает полную перезагрузку системы.

Только в этом случае можно будет дать цивилизованный ответ на поставленные вопросы. И совсем необязательно будет привязывать этот ответ к непонятному празднику 4 ноября.