Россия после Путина. Часть 3

Перед тем, как предлагать пути решения глобальной проблемы, необходимо выяснить, какой минимальный объем действий в состоянии дать положительный эффект. Очевидно, что политика ничегонеделания, с традиционным упованием на "авось", как разумная альтернатива болезненным переменам больше рассматриваться не может. Недавняя статья Дмитрия Медведева показывает, что даже осоловевшая от безнаказанности российская власть начинает сквозь пьяный угар различать контуры тупика, в котором оказалась наша страна. При этом и сам царственный блоггер, не видящий смысла в возвращении прямых выборов губернаторов в ближайшие 100 лет, и многочисленная придворная политологическая челядь, стращающая нас великими потрясениями, четко фиксируют границы преобразований. Любые перемены, даже в самых смелых планах "кремлевских мечтателей", должны быть втиснуты в каркас нынешней политической системы. Но в этом случае нужна уверенность, что жестко выстроенная политическая конструкция сумеет выдержать внешнее напряжение, нарастающее в процессе глобализации. Иными словами, может ли сегодняшняя Россия выйти на мировую авансцену с конкурентоспособным стратегическим проектом, необходимым для развития или даже выживания страны в эпоху неизбежных геополитических перемен?

В феврале этого года в передаче "Дым Отечества" на "Эхе Москвы", в которой я принимал участие вместе с Владиславом Иноземцевым, на интерактивное голосование был поставлен вопрос "повторит ли Россия судьбу Византии?". Цифры оказались шокирующими – 80,5% позвонивших ответили утвердительно. Интернет дал чуть более оптимистичный результат, но все равно готовых смириться с исторической обреченностью России оказалось гораздо больше половины ответивших – 68,2 %.

После этой передачи я решил провести небольшой эксперимент, предложив примерно трем десяткам людей, представляющих самую широкую идеологическую амплитуду (от Венедиктова до Анпилова), заполнить таблицу, оценивающую качественные характеристики условных мировых проектов: Россия, США, Китай, Евросоюз, мир ислама. Для получения визуального сравнительного эффекта я предложил оценивать проекты по шести факторам: военному, экономическому, социальному, демографическому, религиозному и концептуальному (наличие объединяющей идеи). Оценивать можно было по простой шкале: +, –, =. Также допускалась сдвоенная оценка, скажем +/= или –/=, отражающая тенденцию развития. Графу Россия я просил заполнять последней.

Результат оказался на удивление предсказуемым. В зависимости от своих идеологических и политических предпочтений, заполнявшие таблицу давали более высокие оценки США или Китаю, Европе или миру ислама. При этом серьезно обдумывали почти каждую оценку, стараясь обосновать ее какими-нибудь общими соображениями. Но в графе Россия идеологические разночтения исчезали. Минусы проставлялись без колебаний, хотя некоторые пытались дрогнувшей рукой безуспешно втиснуть куда-нибудь оценку =.

Никоим образом не претендуя на научную достоверность полученных результатов, берусь, тем не менее, утверждать, что они достаточно объективно отражают подсознательную оценку перспектив нашей страны думающей частью российского общества. Ведь отсутствие собственного стратегического проекта рано или поздно лишает страну субъектного статуса и переводит ее в разряд объекта, неизбежно попадающего в сферу влияния внешних конкурирующих сил. Правящему в России режиму нечего противопоставить ни ползучей китайской аннексии наших восточных земель, ни стремительно разворачивающемуся на южных рубежах пассионарному наступлению воинствующего ислама.

Итак, ни косметический ремонт, ни даже смена некоторых несущих конструкций не спасают положения – здание нынешней российской государственности прогнило насквозь и восстановлению не подлежит. Задача, которую предстоит решать в постпутинской России, на мой взгляд, формулируется таким образом – сохранение государственного ядра русской цивилизации. Концентрация всех усилий на решении этой трудноразрешимой задачи мирового масштаба автоматически подразумевает готовность идти на серьезные жертвы и компромиссы во имя достижения поставленной цели. Определение географических границ новой возрожденной России пока вряд ли возможно. В идеале, конечно, хотелось бы сохранить всю нынешнюю территорию, но, увы, не факт, что это пожелание окажется реализуемым. Здесь надо обойтись без лишних истерик – именно продажная власть и ее обслуга из числа ура-патриотичных горлопанов приносят в жертву будущее нашей страны ради удовлетворения своих сиюминутных корыстных интересов.

Выстраивание принципиально нового государственного жизнеспособного в быстроменяющихся реалиях 21-го века образования требует, чтобы вектор поиска идей был направлен в будущее, а не упирался бы раз за разом в завалы прошлого. Заклинаниями о России/Советском Союзе, которую/который мы потеряли, не возродить великую цивилизацию. Оказавшись в перигее нашей исторической амплитуды полезно вспомнить слова одного из главных героев русской классической пьесы: "В карете прошлого далеко не уедешь" (М. Горький, "На дне"). И блестящее имперское офицерство, и "несокрушимая и легендарная" романовская династия, и генсеки КПСС – все это и многое другое, славное и трагическое, стало частью нашей общей истории, в которой бессмысленно искать утерянные идеалы.

И туда же, в "музей восковых фигур" должна как можно скорее отправиться Россия ельцинско-путинская – неудавшийся демократический эксперимент, ставший жертвой политической беспринципности и номенклатурной алчности и завершившийся в итоге построением уродливой, презирающей мораль и законы гэбэшно-олигархической диктатуры. Эффективная перезагрузка системы требует замены пораженного вирусом софта, что в нашем крайне запущенном случае означает смену всего программного обеспечения.

Ключевые параметры перезагрузки: резкое усиление власти законодательной за счет уменьшения полномочий власти исполнительной, ликвидация номенклатурного всевластия, базирующегося на бесконтрольной выдачи всевозможных квот, лицензий и разрешений, неукоснительное соблюдение федеративных принципов и перенос тяжести управления на мэрско-муниципальный уровень, где должны быть сосредоточены реальные финансовые и управленческие рычаги, гарантии правового единообразия во всех, без исключения, российских регионах.

Нормализация политической жизни в России должна начаться с созыва Учредительного Собрания, которому предстоит определить форму государственного устройства и предложить для всенародного обсуждения на референдуме проект новой Конституции. Выборы в Учредительное Собрание проходят только по одномандатным округам. Все существующие политические партии распускаются, но правила регистрации новых политических и общественно-политических организаций содержат минимум требований к заявителям.

Все субъекты, входящие в состав обновленной Федерации, в отношениях с центром будут обладать абсолютно идентичными правами и обязанностями. Учредительное Собрание может рассмотреть вопрос о количестве субъектов Федерации в контексте экономической целесообразности.

Вероятно, именно Учредительному Собранию придется решить вопрос о создании независимых комиссий для расследования обстоятельств совершения крупнейших терактов на территории России, громких заказных убийств, а также решений об использовании армейских подразделений внутри страны. Предстоит определить и механизмы проведения масштабной люстрации во всех ветвях власти – исполнительной, законодательной и судебной. (Процедуру поражения в правах не надо путать с идущим отдельной строкой уголовным преследованием представителей режима, совершивших конкретные преступления.)

Учредительному Собранию также предстоит поставить точку в затянувшихся спорах о приватизации 90-х, разработав соответствующий закон о компенсационных выплатах. Имеет смысл зафиксировать законодательные формы, позволяющие советам трудовых коллективов участвовать в акционировании предприятий. Любые резкие шаги, вроде масштабной программы национализации, крайне негативно сказались бы на способности новой власти выработать разумную экономическую политику. Тем не менее, логично смотрелось бы принятие пакета законов, позволяющих исполнительным органам приступить к реализации агрессивной программы возвращения вывезенных заграницу капиталов. Не помешает и принятие специального закона, помогающего ускорить процедуры рассмотрения приватизационных сделок путинской эпохи, проходивших в своем большинстве в специфическом режиме "частно-государственного партнерства".

Несмотря на потенциальную конфликтность сформулированной мной три года назад концепции, я по-прежнему считаю, что формирование русской политической нации – это необходимое условие создания жизнеспособного федеративного российского государства.

"Семь десятилетий советского периода практически исключили из понятия "русский" этническое или религиозное содержание. Миллионы людей считают себя русскими по языку и культуре, не будучи русскими по происхождению. Поэтому позитивным вектором национального развития следует признать сближение понятий "русский" и "российский". Единство страны будет укрепляться лишь в том случае, если власть сможет обеспечить равенство перед законом всех граждан, независимо от их этнического происхождения и территории проживания. Разумеется, при этом должна быть обеспечена возможность свободного развития национально-культурных институтов, не противоречащих федеральным законам" (ноябрь 2006 г.).

Упраздняется большинство отраслевых министерств (агентств, ведомств), включая МВД.

Примерная структура федеральных министерств и ведомств:

Министерство обороны.

МИД.

Министерство торговли.

Министерство образования и науки.

Министерство экологии/природы.

Министерство здравоохранения.

Минэкономразвития.

Министерство социальной защиты.

Роскомимущество.

Министерство транспорта и дорожного строительства.

Министерство по делам ветеранов боевых действий и Вооруженных сил.

Министерство культуры.

Агентство стратегических/космических исследований

Комитет по госстроительству (временный орган, прекращающий свою деятельность по решению Учредительного Собрания, либо нового Парламента по завершении реформирования органов государственной власти).

Cлужба внешней разведки.

Служба внутренней безопасности.

Национальный совет безопасности (при Президенте или Парламенте, в зависимости от выбранной формы государственного устройства).

Федеральный следственный комитет.

Генеральная прокуратура.

Национальный олимпийский комитет (по статусу общественная неправительственная организация, курирующая вопросы развития профессионального спорта и подготовки олимпийского резерва).

Тема госкорпораций заслуживает специальной главы в каталоге реформ. Помимо законодательной ликвидации этой узаконенной нынешней властью формы воровства государственных средств потребуется всеобъемлющая ревизия их хозяйственной деятельности с постепенным перетеканием материалов проверки в тома уголовных дел. Размеры "высвободившихся" средств не поддаются сейчас точному исчислению, но очень вероятно, что они помогут избежать бюджетного дефицита даже в условиях финансово-экономического кризиса.

Кардинальный реформаторский проект по сути дела означает деприватизацию институтов власти, которые сегодня де-факто превратились в феодальные вотчины своих руководителей. В рамках этой программы объявляется margin call всем олигархическим структурам, связанным с органами государственной или муниципальной власти и получающим финансовую поддержку из бюджетных средств. В первую очередь эта мера должна коснуться строительных корпораций, что позволит резко сбить рыночную цену на жилье, а также частично решить жилищные проблемы наиболее нуждающихся социальных групп.

Налоговая реформа проводится в интересах активных субъектов экономического процесса, а не для удобства фискальных органов, прикрывающих тезисом о "собираемости" тех или иных налоговых поступлений свой низкий профессиональный уровень. Возвращается прогрессивная шкала подоходного налога, но при этом резко снижается налоговая нагрузка на малый и средний бизнес.

Основная налогооблагаемая база формируется в регионах по месту нахождения производства. Там же, в рамках общего договора с федеральным центром, определяются основные экономические параметры развития региона. Информация о любых бюджетных расходах находится в открытом доступе, создание внебюджетных фондов категорически запрещается. Резкое сокращение потока согласований и развитие системы горизонтальных связей на региональном и межрегиональном уровне должно лишить питательной среды разветвленную номенклатурную сеть, составляющую основу вертикали власти.

Функции поддержания общественного порядка переходят к городским и муниципальным службам, где за эту сферу будут отвечать напрямую избираемые населением начальники районных и городских отделений милиции, а бразды судебного правления перейдут в руки также избираемых местных судей и прокуроров.

Отменяются все формы регистрации, ущемляющие права российских граждан. Упрощается система получения загранпаспортов и выезда за границу. Прекращается создание незаконных информационных баз, содержащих личную информацию о гражданах России. Одновременно форсируется программа рассекречивания документов и открытия архивов. Законодательно запрещается вмешательство спецслужб в общественную жизнь и управление государством.

Исключается всякое вмешательство государственных органов в деятельность СМИ. На ТВ остается один государственный канал и один канал общественного телевидения, остальные частоты выставляются на открытый аукцион (при этом контрольный пакет не может быть приобретен компанией с преобладающим участием государства).

Призыв отменяется, в кратчайший срок должен быть осуществлен переход к комплектованию армии на профессиональной основе. Все увольняемые из рядов Вооруженных сил офицеры должны быть обеспечены жильем по месту выбранного постоянного проживания, а также денежным довольствием для начала нормальной гражданской жизни.

Бессмысленно говорить о модернизации политических и экономических институтов при сохраняющемся у нас в стране расслоении общества на богатых и бедных в пропорциях, допускаемых только в самых отсталых уголках третьего мира. Слом насквозь коррумпированной номенклатурно-олигархической системы распределения материальных благ и ресурсов должен сопровождаться программами адресной помощи беднейшим слоям населения.

Одной из мер социальной защиты, способствующей восстановлению доверия к государственным институтам, должна стать крупномасштабная программа возврата населению так называемых "советских долгов".

"Являясь правопреемником Советского Союза, Россия несет прямую ответственность по внутреннему долгу СССР. В начале 90-х годов в условиях экономического краха правительство России отказалось от этого долга. Теперь, когда финансовые возможности страны многократно возросли, нелегитимно и безнравственно не признавать эту задолженность. За счет экспорта природных ресурсов, некогда являвшихся общенародной собственностью, государство должно найти форму адекватной компенсации россиянам, являвшимся клиентами Сбербанка, Госстраха и иных кредитных организаций СССР и утративших свои сбережения в ходе реформ" (из программы ОГФ, принятой в 2006 году, впоследствии одно из ключевых социально-экономических требований "Другой России").

Политика новой России на Кавказе, помимо учета всех геополитических, исторических, моральных и иных факторов, должна определяться в первую очередь пониманием того, что продолжение в этом полыхающем регионе бесконечной войны убивает всякую надежду на эффективное реформирование государства. Не существует никакой разумной альтернативы многостороннему переговорному процессу с участием всех вовлеченных в конфликт сторон, без каких-либо предварительных условий. "Похабный мир" по алгоритму генерала Лебедя даст России шанс сохранить реальное влияние в регионе, а "блестящие победы" по рецепту генерала Шаманова гарантируют передачу военной эстафеты следующим поколениям. Если уж на Кавказе суждено появиться новым государственным образованиям, то пусть для этого изведут реки чернил на затяжных муторных переговорах, чем прольют море крови в результате очередной эффектной военной авантюры.

Во внешней политике Россия берет курс на полноценную интеграцию в институциональную систему объединенной Европы. Cоздание единого политического и правового пространства от Лиссабона до Владивостока, во-первых, позволит минимизировать территориальные риски на востоке нашей страны, а во-вторых, значительно увеличит возможность России в качестве крупнейшей европейской страны влиять на ход мировых процессов. Важной внешнеполитической программой должна стать работа с многочисленной зарубежной русской диаспорой, которая пока весьма индифферентно взирает на события, происходящие на бывшей родине.

Надеюсь, что даже эскизная форма изложения позволяет довольно отчетливо представить мое видение постпутинской России. Деятельность государственной машины, находящейся сегодня под тотальным контролем силовых структур и обслуживающей ненасытные аппетиты номенклатуры, должна стать подотчетной обществу и направленной на создание достойных условий жизни для всех граждан России. Не сомневаюсь, впрочем, что многие воспримут этот текст как утопию "Зазеркалья", не имеющую ни малейшего шанса воплотиться в "реальной жизни". То ли дело – размышления серьезных политологов о конкуренции между Путиным и Медведевым на президентских выборах-2012 (интересное предложение, в котором для сохранения смыслов полагалось бы закавычить практически все слова, кроме имен собственных. Хотя насчет фамилий тоже нет полной уверенности…).

На самом деле куда более фантасмагорическим мне представляется утверждение о способности правящего сегодня в России режима к самореформированию. Апелляции к отечественному историческому опыту, которыми насыщают свои аналитические изыски закосневшие внутри Садового кольца "доценты с кандидатами", не отражают реального соотношения эпох. И Александр II, и Никита Хрущев, и Михаил Горбачев по разным причинам, но с одинаковой верой в собственные возможности полагали, что проталкиваемые ими реформы необходимы для модернизации государственного механизма, который уже не справлялся с поддержанием существующего порядка вещей. При этом царь вряд ли рассматривал отмену крепостного права, суд присяжных или даже гипотетическое принятие Конституции как угрозу своим монархическим прерогативам, а для Хрущева и Горбачева реформаторская деятельность была главным оружием в борьбе за единоличную власть внутри Системы. И, тем не менее, оба генсека не решались переходить Рубикон, оставаясь в плену системных представлений. Достаточно вспомнить Новочеркасск или отказ Горбачева допустить прямые выборы президента СССР.

Интеллектуальный уровень правящей в России элиты оставляет желать лучшего, но она хорошо усвоила уроки истории – любые послабления неизбежно ведут к переменам в стране и в обществе, гораздо более глубоким, чем предполагалось инициаторами оттепели. Кроме того, вопросы сохранения нажитых непосильным трудом состояний, да и непосредственно личной безопасности рано или поздно могут оказаться в фокусе общественного внимания, что в условиях нормально функционирующих демократических институтов приводит обычно к самым неприятным последствиям для покинувших авансцену авторитарных правителей. Чем давать слабину, как в Чили, Южной Корее или Югославии, куда как круче следовать путем Кастро, Чавеса или Ким Чен Ира!

При Путине режим сделал нормой чрезвычайную ельцинскую практику 1993 и 1996 года – реальная власть в России больше не зависит от результатов народного волеизъявления. Вся деятельность режима в последние годы затачивалась именно под "оранжевый" сценарий. В стране больше не осталось никаких возможностей добиваться перемен через выборные процедуры.

Крах режима, как верно описывает грядущую катастрофу Юлия Латынина, будет крахом failed state. Конечно, можно долго и безрезультатно спорить о временных рамках "полураспада Системы", но при зашкаливающем объеме не поддающихся точной оценке субъективных факторов, мы должны быть готовы уже сейчас давать свои ответы на вызовы времени.

В сложившихся сегодня условиях любая форма активного взаимодействия с режимом, будь то участие в "выборах" или согласие войти в формируемые властью псевдообщественные организации, является как минимум косвенным соучастием в совершаемых преступлениях. Пора прекратить прикрываться фиговым листком "теории малых дел" – работа внутри Системы неизбежно повышает уровень ее легитимности и пролонгирует процесс гниения. (В эту категорию, естественно, не попадает чисто правозащитная деятельность, так как по необходимости правозащитники всегда вынуждены контактировать с любой властью.) Попытки занимать некую промежуточную позицию, балансировать на грани, дифференцировать взгляды различных представителей власти заведомо ставят последовательных оппозиционеров в проигрышную ситуацию.

И здесь надо ясно отдавать себе отчет, что если ОМОН и Управление "Э" представляют физическую опасность для радикальной оппозиции, то в идеологическое оцепление режим мобилизовал немало с виду вполне приличных и здравомыслящих людей, умело играющих на страхе обывателя перед неопределенностью будущего.

Необходимо вести неустанную работу по разъяснению истинных причин трудностей, постоянно возникающих у людей, добиваться политизации социального и общественного протеста. Режим не может существовать в вакууме, и появление критической массы людей, отрицающих его право на произвол и насилие, может качественным образом изменить ситуацию.

Главной задачей является поиск форм самоорганизации граждан, недовольных существующим положением вещей, по профессиональным, региональным или каким-либо еще общим интересам. Нужно разрабатывать методики создания параллельных структур, способных сыграть роль буфера в переходный период. Нет никакой гарантии, что эта деятельность окажется востребованной буквально завтра, но для современной российской оппозиции мне всегда казалось подходящей спортивная аналогия – мы должны бежать марафонскую дистанцию, зная, что в любой момент могут объявить забег на стометровку. И к моменту этого, внезапно объявленного старта мы должны сохранить достаточный запас сил и энергии, скорость и резкость, чтобы не потерять ориентировку, оказавшись затянутыми в стремительный водоворот событий.

Читайте также:

Россия после Путина. Часть 1.

Россия после Путина. Часть 2.