"Все-таки мы здесь чужие"

С каждым годом растет число россиян, уехавших за границу по причинам, так или иначе связанным с политикой. Если раньше это были единицы, то после массовых протестов, показавших, что легко можно попасть под уголовное преследование, многие решили не рисковать. Те, кто может себе позволить, едут в Германию, Францию, Чехию. Но основная часть политэмигрантов уехала в Прибалтику — и жизнь дешевле, и Родина ближе. Политэмигрант Даниил Константинов в интервью Каспаров.Ru рассказал об эмиграции, адаптации к новой жизни и преодолении эмигрантской депрессии.

— Вы переехали в Литву в январе 2015 года. Расскажите, родные рекомендовали уехать или это было ваше решение? Почему именно Литва?

— Это произошло по совокупности обстоятельств. Во-первых, это страна, близкая к России, и отсюда проще всего взаимодействовать с теми, кто там остался, видеться с близкими. Во-вторых, это русскоязычная страна — очень удобно для эмиграции. В-третьих, были определенные люди из правозащитного сообщества, которые помогли приехать и закрепиться в Литве.

— Как проходила адаптация в новой стране? С какими трудностями пришлось столкнуться?

— Трудность основная одна — полный разрыв всех контактов. Переезжая в новую страну, теряешь связь со всеми, с кем общался долгие годы. Приходится заново выстраивать все свои социальные связи, и не всегда удается. Все-таки мы здесь чужие. Не в плохом смысле. В том смысле, что человек до конца не чувствует себя так, как на Родине. Нет постоянного контакта с родными и друзьями, ощущаешь одиночество. Происходит такая своеобразная эмигрантская депрессия. Люди, которые первые годы находятся в отъезде, начинают сильно ощущать дискомфорт.

— Как вам удалось преодолеть "эмигрантскую депрессию"?

— Никак. Просто нужно время. У меня это заняло около двух лет.

— Легко ли найти работу? Получать социальную и медицинскую помощь?

— Устроиться на работу, будучи изгнанником, очень сложно. Особо социальных программ в Литве нет. Существует биржа труда, и искать работу приходится там. Есть организация, которая занимается беженцами и проводит программу интеграции. В целом никто нас не ждет с распростертыми объятиями. Что-то найти, реализовать себя, закрепиться очень сложно. Я по своей профессии работу не нашел. Мне приходилось работать на телефонном обзвоне, кладовщиком и так далее. Государство специально этим не занимается.

— У вас развеялись какие-то стереотипы о жизни в Европе?

— Я ехал в Литву с определенным внутренним предубеждением. Сила пропаганды имеет свое действие. Это стереотип, забитый нам в голову телевизором, о том, что Прибалтика — территория русофобии. Я думал, что попаду в русофобскую страну, что ко мне будут относиться с неприязнью, будет полная изоляция. Но когда приехал, все было иначе. Тут нет ни какой-то государственной русофобии, ни массовой. Бывают отдельные случаи, когда я сталкивался с проявлением неприязни по национальному признаку. Это было всего пару раз. <...> Я вижу, что Литва и само общество толерантные, мягкие и мультикультурные. Здесь комфортно себя чувствуешь.

— Есть ли какая-то политическая активность в Вильнюсе? Участвуете ли вы в акциях?

— Я участвую в акциях по мере возможности. Это возможно. Здесь большое количество политэмигрантов из России, свыше 50. Еще более сотни — бизнес-эмигранты. В Вильнюсе присутствует пусть не очень консолидированная, не очень объединенная диаспора, но есть с кем общаться и работать. Мы проводили с людьми акции по нескольким поводам: против пыток, в поддержку Ильдара Дадина. Акции проводили у российского посольства и в центре города. Стоит отметить, что в Вильнюсе три раза проходил Форум свободной России.

Сейчас мы с несколькими эмигрантами создаем российско-европейское движение, организацию уехавших из России политических активистов, которые пытаются объединиться за границей и как-то повлиять на то, что происходит в России.

— Как литовские власти реагируют на ваши уличные акции?

— Никак. Здесь совсем иная ситуация, чем в России. Тут не полицейское государство. Я это понял только в Вильнюсе. Когда выходишь на пикет и ни с кем эту акцию не согласовывал, не видишь ни одного полицейского, то сразу чувствуешь разницу. За этим никто не следит и не пытается это контролировать. Я был заявителем нескольких акций, подавал заявление через Интернет, и за это время со мной никто так и не связался. Понимаешь, что значит свобода.

Думаю, мои старые знакомые и соратники, посмотрев это видео, скажут, что Даниил Константинов хвалит то место, где сейчас находится. Я вижу ощутимую разницу. Присутствует определенный плюрализм разных взглядов и позиций, возможность их высказать.

К примеру, взять акцию в День России, которая проходила 12 июня в Вильнюсе под патронажем российского посольства. Всем известно, что на это влияют российские власти, с которыми не самые лучшие отношения у Литвы. Известно, что там есть какие-то деньги и вложения, все это носит пропутинский и антилитовский характер, но этому никто не препятствует. Люди спокойно собираются в парке, проводят акцию, концерт.

Насколько я знаю, в Литве действует партия "Русский альянс" — объединение, которое отстаивает права русскоязычного населения, и всем известно, что лидер этого движения, поляк по происхождению, ходит в российское и польское посольство, получает какие-то деньги, и с ним ничего не происходит. Можно ли такую ситуацию представить в России?

— Как известно, Вячеслав Мальцев и один из организаторов "Русских маршей" Юрий Горский уехали из России сразу после того, как стало известно, что на них заводят дело. В соцсетях возникли дискуссии, насколько корректно лидерам оппозиционных движений уезжать из России и "кидать" своих сторонников. Что вы думаете по этому поводу?

— Речь идет о людях, которые понимали, что ведут в современных условиях революционную деятельность. Мы же понимаем, что оппозиционная деятельность запрещена в России. Те активисты, которые участвуют в этом, должны понимать риски и чем это заканчивается. Не представляю, как можно "кидать" людей, которые осмысленно занимаются такими вещами. Если говорим о сторонниках Мальцева, они провозгласили дату революции в России, и все это поддерживают, делают репосты, смотрят видео и участвуют в акциях. Речь идет о силовом противостоянии с власть имущими, и они ее просто так не отдадут. Это нужно понимать. Любой лидер имеет право действовать по своему усмотрению, исходя из тех путей, которые используются в конкретной ситуации. Мы знаем, что обычно человек либо остается, либо уходит в нелегальное положение внутри России. Но сложно представить, что Мальцев или Горский будут годами жить подпольно, как большевики. Третий путь — эмиграция. <...> Приезжают за границу и пытаются продолжать свою деятельность.

— А возможно продолжить?

— Мы же понимаем, что Мальцев не организовывал восстание и стачки на Красной площади, не осуществлял террор. Он выпускал передачу в Интернете ARTPODGOTOVKA, ясно, что такую деятельность можно с успехом вести и за рубежом. Я бы сильно не драматизировал, что он уехал и бросил борьбу. В чем борьба заключается? Я особой борьбы не наблюдаю. Кроме действий Навального или Новой оппозиции.