Есть ли жизнь в Сибири?

Сибирь, географический центр России — мы сидим в студии художника Кости Еременко. Вчера меня обокрали сибиряки под Новосибирском. Сегодня мы курим какие-то дешевые сигареты и допиваем не менее ширпотребную водку "Таежный угол" из кружек с гербом Незалежной. Мы говорим о конопле, о вызывающих отторжение москвичках, сибирском федерализме, русском тотеме — Чебурашке, национализме и каково это в России жить, имея гимн Украины в качестве звонка на телефоне.

Кто такой сибиряк и есть ли жизнь в Сибири?

Сибиряк — это тот, кто пьет только карачинскую минералку. Это не скрытая реклама. У нас ничего больше и не пьется из безалкогольного. И если ты увидел кого-то с "Бонаквой" — это москаль. А Омск, Новосибирск, Красноярск — хотя и Сибирь, но мало чем отличаются от остальной России. Но сибирские села побогаче, чем у вас в центре. Хотя если сравнивать с украинскими — мы нищеброды.

Честно — в Новосибирске есть немного жизни. В Томске больше. Можно жить, но хреново. Особенно если ты знаешь нашу городскую современность с ее Тайгензерами и прочим. Тренд православия, духовности и сталинизма пошел отсюда. В плане быта даже в Новосибирске, где ты видишь небоскребы; большинство моих одноклассников, им по 38 лет, — безработные. Единственный плюс — можно подколымить. Кто не колымит — тырит мелочь на пляжах.

В августе 2014 года, когда мы устроили кампанию "за федерализацию Сибири", еще не было феерической жопы. Все только начиналось. Вот сейчас — это задница. Я пожалуюсь на весь мир на свою жизнь — у меня была своя СТО. Но бизнес, падла, накрылся Крымом. Потом я ушел на завод слесарем. Но отечественный производитель тоже не выдержал духовных скреп и санкций. Теперь иногда жрать нечего.

С нас все выкачивают — нефть и газ. Алтай — это житница страны. Даже Новосибирская область производит много зерна. И мы ничего не имеем, кроме поверхностного, бла-бла-бла, европейского гламура в больших городах и огромного экономического расслоения в районах. Я ездил по деревням и говорил, что ввел лозунг "Хватит кормить Москву". Мне за это водку наливали! Мы уже не считаем себя Россией. Я не за отделение. Помню, чем кончились лозунги "Донбасс не хочет кормить Евросоюз". Я за хорошее федеральное государство. Пока этого нет, мы закрома родины и все.

"Я поставил в центре города могилу мэра"

Новосибирск прославился запрещением "Марша за федерализацию Сибири" на весь мир. Но нас, тех, кто его продвигал (заявителем выступила "Национал-большевистская платформа" — прим. автора), накрыло той же волной общероссийской апатии, что и всю страну и оппозицию. Живя в обществе, мы не можем быть свободными от общества. Плюс новые законы не добавляют энтузиазма.

Но после этого я еще делал акции, которые попадали в топы. Например — могила нашего мэра от КПРФ Анатолия Локотя. Этакий оппозиционер, как Ройзман в Ёбурге. КПРФ в Новосибирске в свое время была организацией побогаче, чем "Единая Россия", и с человеческим лицом. Пока не победил Локоть. Он оказался дерьмом. Вроде он как — бы "народный", но уж лучше бы он был от "Едра". Честнее было бы. Первая зима у Локотя была полностью провальной. Снег не убирался. Вроде бы наконец-то снес "барахолку" — торговый "городок", из-за которого убивали чиновников. И построил новые барахолки. Раздал точки своим друзьям, некоторых из которых уже посадила ФСБ.

В общем, я поставил в центре могилу мэра, возложил цветочки, помянул. После этого меня долго пугали, приглашали на беседы чиновники и чуть ли не сам мэр. А теперь это стало мейнстримом — мэра не критикует только ленивый. А после акции я сдулся. Мы, оппозиция, становимся овощами.

Я не думал, что не так живу. Ведь даже на провластных митингах можно получить от ментов. В этой стране — либо активность, либо будь амебой. А активность в России — политическая или научная — прямой путь валить отсюда. Или становиться маргиналом. Я, как Новодворская, — выбрал путь внутренний эмиграции. Все-таки я люблю эту страну с ее уродствами, над которыми стебусь. К тому же это временный промежуток уныния. Пройдут выборы, и будет совсем плохо. И либо начнется бунт, либо станет еще хуже.

Периодически меня дергают в органы. Я не статусный человек — меня пустить в расход как два пальца об асфальт. Но пока живу. А внимание органов ко мне — это уже привычка. Может, они что-то не одобряют в моих словах, но уже как год прекратили агрессивно общаться. Наверное, там сами уже понимают, какая жопа происходит.

Как я искал фашистов в Украине

До украинских событий я не задумывался о своей фамилии. Считал себя сибиряком. Сейчас мне импонирует, что я с этническими украинскими корнями на четверть. Остальное — русские, евреи и мордва.

У меня на телефоне рингтон — гимн Украины. Год назад за это можно было получить по морде. Были терки — "ты фашист". Но уже никто не возникает. Люди становятся толерантнее. Всем хреново, хотя многие еще держатся на мысли "Крымнаш", "Путиннаш". Когда я ездил в 2014 году в Украину, мне никто тут не верил, что "там" не едят младенцев и снегирей. Ныне холодильник в Сибири побеждает телевизор.

В Украине было офигительно. Я отправился туда с целью искать фашистов. Забавно, но я бывший нацбол. У меня есть даже книжки с автографом Лимонова — достаточно относительный писатель — это звиздец как скучно, переписывание Генри Миллера (тут я вставляю ремарку, что на зоне даже зеки на "Тропик Рака" не мастурбируют — прим. автора). Мое вступление в НБП — это было культурное событие, а не политическое. Летов, "Коррозия металла", девяностые…. Это было свежо — "Лимонка" и прочая херня. Во что это теперь превратилось? И в те дни, когда я был в Украине, моих бывших соратников-лимоновцев держат в подвале в "Лугандонии", а украинские "фашисты" кормят меня мидиями и угощают вискарем. Жестоко.

По правде, мне было страшно ехать. Одно дело носить в Новосибирске украинскую ленточку и здороваться "Героям слава!". Другое дело — заявиться в Украину с российским паспортом. И никто меня не убил, а все говорили по-русски. Первую неделю я не понимал украинский. Но потом начал улавливать. Если бы дольше пожил, начал бы говорить на мове. И у нас есть ненависть здесь к ним, а у них там к нам — что удивительно — нет.

Возвращаться было боязливо — из-за сувениров. Особенно альбома "Украинские патриотические плакаты 2014 года" с подписью Ореста Лютого. Но если бы знал, что на российской стороне так поверхностно досмотрят — взял бы больше.

Меня называют фашистом, жидобандеровцем. Почему я не остался в Украине? Я патриот и хочу умереть здесь. Я люблю свою страну. Ее историю. Что люди жертвовали своими жизнями ради идеи. Любил до последнего момента, пока она не превратилась в то, что сейчас олицетворяет. В России нет идеи. Ненавидеть всех — это не идея. Раньше было идей построить что-то. Донбасс? Мы по большему счету не строим Донбасс. Официально нас там нет — там есть некая война и ненависть.

Ладно — пора выпить.

Еще о Сибири

На "Русский марш" я первый раз сходил в этом году. Изначально это была сильно провластная акция, ее придумали, чтобы у копрофилов снять сливки накануне 7 ноября. Да и глупо быть русским только в разрешенный день 4 ноября. Это как быть бабой только 8 марта. Но если со мной хороший человек символически здоровался в вену — жал всегда. А вообще у нас нет национализма как такового. Проблема Сибири — тут любят всех.

Артема Лоскутова я уважаю. Есть за что. Мы с ним делали многие акции. Первую "Монстрацию" согласовали мы вдвоем. Самая известная наша акция — это поездка в Москву на "Петрушкомобиле". Лоскутов купил "Уазик", я разрисовал его под хиппимобиль, но вместо конопли нарисовал петрушку. Тогда Онищенко объявил петрушку наркотиками. И мы отправились в Москву засеивать газоны Кремля петрушкой.

Новосибирская конопля, хотя и под два метра высотой, но бесполезная — это раз. Хорошая трава на Алтае растет. Два — тут предпочитают бухать. Вот в Омске да — там травокуры. Я не травокур, я уже старый человек — начинать курить мне поздно. Но я против любых запретов в рамках разумного. Если кому-то это нравится, тем более это не так уж и вредно, то почему бы и нет?

Мне нравится метафизика Васюганских болот. Едешь час, два, три и тебе никто не встречается по дороге. Вокруг болота, никуда не съехать. Туманы. Яркие запахи меняются каждые два часа. В Горном Алтае я был один раз — для меня это попса. Меня вставляет страна к северу от Новосиба. К западу от него Барабинские степи, сплошные озера и нет рек.

Если говорить о фильмах, то про Сибирь интересно смотреть разве "Счастливые люди".

"Было крайне трудно эмитировать эрекцию"

Я ввел моду на совок в 2005 году — устроил выставку "Жизнь в СССР". Ничего такого страшного. Но — приезжают типы на машинах с госдумовскими номерами, и органы запрещают все. Выставку сняли, а клуб потом закрыли. А через два года Сталин оказался "эффективным менеджером", и все начали онанировать на "совок". Но я не хочу со всеми вместе. Моя последняя выставка была в 2014 году — "Экстаз сибирского сепаратизма".

Последнее время Макария Лыкова рисую. Поехал как-то помедитировать в свой сарайчик, была апатия. Выпил бутылку "стекломоя" (вино по 100 рублей за литр). Теперь у меня амбициозная идея. Если раньше была эстетика 1990-х и НБП — то ныне нет эстетики нулевых и десятых. Хочу навязать ее. Например, с Чебурашкой. Это русское тотемное животное. Чебурашка — он тварь: пускает электрички с дачниками под откос, насилует, убивает, всячески ненавидит все доброе, разумное, вечное. Нормальный парень.

Вот картина "Казнь национал-предателя". Я ее нарисовал, сфоткал, опубликовал, а через два часа пишут, что убили Немцова. После этого прекратил эту серию. Но я не суеверный — это уже вопрос плохого настроения. Мои картины провокационные — как "Дави гусей, спасай Россию". Чтобы если ты пришел на выставку, ты увидел не красоту родного края или голую женщину, а почувствовал оживление, ненависть, т.е. не скучал.

Почему я не рисую красивых сибирячек? Не хватает нервов. Берешь сибирячку, уложишь ее на диване, хочешь нарисовать и в итоге просто наваливаешься на нее со своей маодзедунской мордой и никакого уже тебе искусства. Рисовать можно только как Модельяни — каких-то квадратных баб.

Зато я смотрю продвинутое зарубежное порно в интернете — когда две женщины и один мужчина или наоборот. А лучше три женщины. Русское порно — унылое. Кое-какое есть в Питере. Вообще это надо исправить — Новосибирск же третья столица России. И меня очень занимает вопрос — сколько часов жители центральной России смотрят в день порновидео? Если мы, сибиряки, смотрим больше — то это прикольно. Можем гордиться.

Похотливые сибирячки часто попадаются. Когда-то я со всей ненавистью перепихнулся с одной москалькой — было крайне трудно эмитировать эрекцию. Скучно. И если уж и выбирать, то украинок. Они офигительные.

Я пойду завтра устраивать на очистные. Какой я интеллигент?! Я сибиряк-работяга! У меня рабочих профессий штук десять. И я привык быть изгоем. Искусство это хобби, им я не зарабатываю. Это плюс — могу рисовать любое говно, не обращая внимания на заказчика. Когда стараешься — скажут ну картинка как картинка. А если выдашь говно — приходишь к выводу — главное идея, а не качество и скорость воплощения.