Демократический фетишизм

На минувшей неделе Михаил Борисович Ходорковский вновь обратился к проблеме Крыма. Не отрицая того факта, что Россия, аннексировав Крым, грубо нарушила нормы международного права, бывший российский политзаключённый номер один заявил: "Можно сказать с полной уверенностью, что люди, обещающие Украине, украинскому народу вернуть Крым и заплатить компенсацию, такого мандата от российского общества не получат. Именно поэтому я говорю, что решить в краткосрочной перспективе этот вопрос демократическим путем не получится".

В позиции Ходорковского меня лично особенно умиляет его желание решать проблему Крыма исключительно "демократическим путём". Для значительной, если не подавляющей, части российской оппозиции демократия является своего рода "священной коровой", а апелляции к демократическому волеизъявлению граждан или демократическому мандату носят характер почти эзотерический, какой в советское время носили ссылки на труды "классиков марксизма-ленинизма". Меж тем, демократия – это вовсе не всемогущее божество, которому следует поклоняться, а всего лишь инструмент, и, как всякий инструмент, она подходит для решения одних задач и не подходит для других.

Демократия позволяет сообществам граждан – нации в целом, либо жителям отдельных регионов, городов, сёл и других административно-территориальных единиц – решать насущные вопросы жизни данного сообщества. Проще говоря, демократия – это инструмент самоуправления.

В то же время, демократия абсолютно не предназначена для решения споров о праве и правонарушениях, каковым, в частности, является спор о территориальной принадлежности Крыма. Даже в государствах, где демократические традиции насчитывают не одну сотню лет, судебная власть (а именно она призвана решать правовые споры) является самой "недемократичной" из всех ветвей власти: судей, как правило, не выбирают, а назначают (исключения из этого правила, если и бывают, то затрагивают обычно лишь мировых судей, образующих низовое звено судебной системы и рассматривающих лишь малозначительные дела), причём назначают на весьма длительные сроки, порой даже пожизненно, как, скажем, судей Верховного Суда США. Более того, судьи обладают массой всевозможных привилегий и иммунитетов, процедура их отстранения от должности крайне затруднена. Все эти меры имеют одну главную цель – обеспечить независимость судьи, чтобы при разрешении конкретного дела он руководствовался лишь законом и своей совестью, а вовсе не "демократическим мандатом".

Здесь мне могут возразить: "А как же суд присяжных?! Разве это не образец того, как демократические процедуры ставятся на службу правосудию, ведь там правосудие вершат простые граждане?" Нет, уважаемый читатель, демократия и суд присяжных, при всём их кажущемся родстве, представляют собой явления принципиально различные. Как было сказано выше, демократия – инструмент самоуправления, с её помощью граждане непосредственно (путём референдума) или через своих избранных представителей решают вопросы, касающиеся их самих. Напротив, вся процедура отбора присяжных заседателей, предварительного – при помощи жребия и окончательного – в ходе судебного заседания, направлена на то, чтобы в коллегию присяжных попали только люди, не имеющие никакой личной заинтересованности в исходе дела. Малейшие подозрения в предвзятости являются основанием для отвода кандидата в присяжные заседатели.

Любые попытки "скрестить" правосудие с демократией неизменно приводили и будут приводить к утрате правосудием своего главного достоинства – беспристрастности. Самый демократичный суд – это суд Линча.

Есть некая ирония в том, что почти в то самое время, когда Ходорковский в очередной раз озвучивал свою позицию по крымскому вопросу, судебные приставы ряда европейских государств начали арестовывать российское имущество, выполняя тем самым прошлогоднее решение Постоянного арбитражного суда в Гааге, в соответствии с которым Российская Федерация обязана выплатить бывшим акционерам компании ЮКОС 50 млрд долларов за незаконно отнятое имущество. Михаил Борисович порадовался данному событию и совершенно справедливо отметил: "Это знаковый момент для нашей страны: во-первых, сигнал, что грабеж не останется безнаказанным, каким бы всесильным ни казался грабитель.

Во-вторых, это шаг к укреплению права собственности, без незыблемости которого не достичь устойчивого процветания страны. Кто станет беречь и развивать то, что завтра отнимут?"

Я полностью разделяю радость Михаила Борисовича и его оценку происходящего, однако хочу заметить, что подобное развитие событий стало возможным потому, что арбитражный суд, рассматривая дело, руководствовался правовыми нормами, не особо сокрушаясь при этом, что у него отсутствует демократический мандат от граждан России (которым, в конечном итоге, предстоит теперь расплачиваться за произвол своих правителей). Давайте представим на минутку, что было бы, если бы суд вместо принятия решения о восстановлении нарушенных прав собственности предложил вынести этот вопрос на всероссийский референдум. Как вы думаете, много ли шансов в этом случае было бы у акционеров ЮКОСа на то, что дело решится в их пользу?

Захват ЮКОСа и захват Крыма – деяния одного порядка. Вся разница между ними в том, что в первом случае российские власти посягнули на права собственности частных лиц, а во втором — на суверенные права украинского государства, на часть его территории. В обоих случаях мы имеем дело с правонарушениями.

Вместо того, чтобы впадать в "демократический фетишизм", следует просто вернуть ситуацию в правовое поле. С точки зрения международного права вопрос о территориальной принадлежности Крыма (и взыскании материальной компенсации за его захват Россией) было бы правильно передать на рассмотрение Международного суда ООН. Впрочем, что-то мне подсказывает, что я даже могу предсказать, каким будет решение этого суда, так что, может быть, стоит вернуть чужое добровольно, без судебных разбирательств? Как показывает практика, дешевле выйдет.

Кстати, Международный суд ООН, как и Постоянный арбитражный суд, рассматривавший иск акционеров ЮКОСа, тоже находится в Гааге. Знаковое совпадение, не правда ли?