Музей или революция

Александр Архангельский "Музей революции", АСТ, 2012

В медиапространстве современной России Александр Архангельский воплощает собой благонамеренного интеллигента, гуманистически настроенного, разумно-критичного по отношению к власти, но при этом ей несомненно лояльного. Роман "Музей революции" — демонстрация его литературных способностей.

"Литератор" — наиболее подходящее определение для этого автора.

Назвать его "беллетристом" было бы слишком мало, а "прозаиком", что является синонимом уже высшего звания "писатель", все-таки слишком много. И литератором Архангельский оказался вполне приличным, очень даже неплохим.

Хотя начинается повествование ни шатко ни валко. Я читал электронную, но при том лицензионную версию книги. Ею торгует один из сайтов. Текст предваряет обращение автора к покупателям и читателям этой книги. "Читайте легально", — призывает он их. Крайне неуклюжий оборот для интеллигента и особенно для пишущего по-русски. Оставим в стороне спор об авторских правах, о копирайте и "свободном распространении". Просто написано предельно неудачно и звучит как призыв не читать какой-нибудь самиздат, к примеру.

Далее, название первой части. "Герой второго уровня". Детский сад, взято как будто бы из трэш-фэнтези про "попаданцев".

Но дальше дело идет на лад. Хороший психологизм, временами — убедительная образность. И главное — увлекательно.

Сюжет "держит" внимание, следить за приключениями персонажей интересно.

Главный герой историк Павел Саларьев, создатель музеев, оказывается в центре битвы за земли музея-усадьбы, которую не могут поделить "хозяйствующие субъекты". С этим пересекается любовная линия. В 40 лет на Саларьева обрушивается влюбленность. А фоном идут политические брожения в России недалекого будущего и большая, чуть ли не мировая, война, начавшаяся спором за нефтегазовый шельф Арктики.

Олигарх и его прихлебатели, "креативный" парень из администрации президента, колоритный директор музея-усадьбы — второй по важности персонаж книги и его душевнобольная супруга, жена Павла Саларьева и его мимолетная любовница, ее муж, священники и архиепископы, активисты протеста и бунтующие художники. Все они вступают друг с другом в разнообразные отношения, перемещаются по страницам романа в хитросплетениях приключений, интриг, борьбы. Или не борются, а просто кого-то любят или не любят, хоронят родственников, молятся в церкви — одним словом, живут.

В "Музее революции" есть и другая половина персонажей, более того, целая параллельная реальность. Это история.

История усадьбы неких вымышленных дворян Мещериновых и всех, кто попадал в ее орбиту на протяжении десятилетий и веков.

Некоторое время после начала чтения тон рассказа кажется излишне легковесным, игривым, кокетливым. Но потом добавляется драматизм. Сначала в описании падения героини по имени Влада из благополучного советского детства в "бескормицу" 1990-х, которые закалили ее, сделав жестоковыйной, требовательно-эгоистичной и расчетливой. "Другого характера у них, рожденных в восьмидесятом, быть не могло". Потом и с особой силой — в воспоминаниях об антисемитских ужасах, которые в детстве пришлось претерпеть олигарху.

Автор заслуживает упрека за то, что акция протеста в усадьбе Мещериновых изображена у него ужасной по своим последствиям. Она заканчивается не намеренным, по глупости уничтожением церкви, а потом и вовсе гибелью людей.

Не думаю, что Александр Архангельский не информирован о том, что за все прошедшие десятилетия ни одна из публичных протестных акций России не принесла никакого вреда, прямого или косвенного, никому, кроме (в ряде случаев) ее участников.

Но в оптике литератора протест предстает как глупость, сумасбродство, эпатаж, дорого стоящий всем.

Такая власть, сякая власть — не суть важно. Главное — история. И любовь. Вот что вполне недвусмысленно пытается донести ведущий федерального телеканала "Культура" до читателей своего "Музея".

Реальность современной России преподносится Архангельским как нечто в меру плохое, в меру хорошее. Да, гадко, конечно, но жить можно. Если есть любимое дело и (или) любимый человек. Гадости приходящи, история вечна.

Вот тут кроется закавыка. В наши намерения ни в коем случае не входит требовать от литератора какой бы то ни было "позиции". Или бросать ему извечное экстремистское и максималистское обвинение в "не холоден, не горяч". Но трудно представить, что Александру Архангельскому не известна одна истина. Она состоит в том, что как раз таки

гадости в России являются неизбывными и непреходящими. И, напротив, с историей каждая власть поступает по-своему.

А революция — это парадоксальным образом реакция. Реакция на те самые гадости. И именно по причине бессмертия здесь "свинцовых мерзостей" ее, революцию, все никак не получается сдать в музей.

Вы можете оставить свои комментарии здесь