Свобода передвижений

С Алексеевым Карловым мы познакомились в "Фейсбуке". В начале июня у меня на стене появилась просьба о помощи. Незнакомый мне Алексей писал, что он живет с друзьями в психоневрологическом интернате Москвы, что три года они мечтали о поездке в Финляндию и много сделали для воплощения своей мечты и что все может сорваться из-за нехватки средств. Но больше всего Алексей переживал, что не осуществится главная цель поездки, к которой так долго шли он и его друзья-колясочники, страдающие от последствий ДЦП, — встреча с человеком, который, сам того не зная, и подарил жителям московского интерната эту мечту.

В 2008 году несколько обитателей интерната — Андрей Щекутьев, Ольга Земская и Ольга Шафранова — приняли участие в художественной выставке, организованной в одной из галерей на Сретенке. Узнав о выставке в Интернете, на презентацию пришла атташе по культуре финского посольства. Она подарила художникам в инвалидных креслах книгу Калле Кёнкёлля "И стал моим домом весь мир". Именно тогда ребята узнали историю жизни и борьбы этого

человека, который передвигается в инвалидном кресле дышит только благодаря специальному аппарату.

Калле стал основной фигурой в борьбе инвалидов Финляндии за свои права, и за 35 лет политической деятельности он сумел добиться многих изменений в стране. Калле остается депутатом финского парламента и руководителем созданной им еще в 1973 году общественной организации "Порог". И сейчас благодаря Кёнкёлля различную помощь Финляндии получают организации инвалидов пяти стран Центральной Азии: Киргизии, Казахстана, Туркменистана, Таджикистана и Узбекистана.

Я прочитала письмо Алексея, а затем перечитала его… На следующий день нашла это письмо еще раз и решила помочь ребятам в осуществлении их мечты.

Алексей и его друзья собирали деньги на поездку несколько лет. Пенсия инвалида невелика — много не отложишь. Один из друзей Алексея, тоже живущий в интернате, член Союза художников России Андрей Щекутьев продал десять своих полотен и вложил деньги в фонд поездки.

Пройдет несколько месяцев, и я встречусь с Андреем и услышу его рассказ о том, как он пишет картины, лежа на полу. Для этого ему надо выползти из своей коляски и ползать по полу вокруг полотна на "всех четырех", что не очень нравится персоналу интерната. "Понимаете, так штаны на коленках быстро протираются, — объясняет художник, — поэтому последнее время я писал только работы небольшого размера".

На призыв Алексея Карлова о помощи в сборе недостающих средств откликнулось столько людей, что около 200 000 рублей было собрано в течение двух недель. Деньги присылали из России, Латвии, Финляндии. В Москве ребятам помогли актеры Художественного театра и сотрудники компании "М.видео". Служащие одного из банков скинулись между собой и принесли деньги мечтателям в инвалидных колясках.

Алексей Карлов вынужден жить в московском психоневрологическом интернате номер 20 с четырех лет. Сейчас ему 29. Четверть века Алексей провел в комнатке в восемь квадратных метров вместе с соседом — тоже инвалидом-колясочником.

Последствия церебрального паралича связали жизнь Алексея с инвалидным креслом. Но не лишили его воли к настоящей жизни.

В своем письме Алексей писал: "Сначала у нас появилась книга Калле. Вскоре — компьютеры и Интернет, а у Калле — русскоговорящий сотрудник. Мы стали переписываться, и он предложил нам приехать в Финляндию, лично познакомиться с тем, что сделано для инвалидов и почему Финляндия является самой благоустроенной в мире страной для инвалидов. Это было в 2009 году. Прежде чем ответить К. Кёнкёлля, мы посоветовались с друзьями и попросили их помочь съездить в Санкт-Петербург в качестве "репетиции", проверить свои силы и возможности, найти волонтеров и обеспечить финансовую поддержку. Вместе с фондом "Ради будущего" в 2010 году мы совершили очень удачную поездку при поддержке общества инвалидов (бесплатный автобус), администрации интерната (обеспечение экскурсионной части). Деньги тоже собирали "всем миром".

После той поездки в Петербург ребята поняли, что они в состоянии совершить путешествие в Финляндию. В апреле 2011 года они пришли к директору интерната обсудить возможность этой поездки. Волонтер и друг жителей интерната номер 20 Татьяна Грачева рассказала: "Я дружу с ребятами, живущими в интернате, уже шестнадцать лет. За это время через кабинет директора прошло шесть человек, и только последний из них реально пытается изменить жизнь тех пятисот человек, которые живут в этом интернате. С его приходом у таких, как Алексей Карлов, появилась возможность пользоваться Интернетом, что открыло для них многие возможности".

Директор интерната поддержал идею и поспособствовал оформлению зарубежных паспортов. Один из друзей — православный священник — помог ребятам связаться с отделом внешних связей Русской православной церкви. Те, в свою очередь, дали контакты Финской православной церкви. И именно Финская православная церковь прислала участникам группы приглашения для получения виз.

Через месяц после начала общения с Алексеем Карловым в "Фейсбуке" появилось новое обращение, подписанное уже не только им: "В декабре 2012 года мы еще раз все обговорили с руководством интерната, составили приблизительную смету проекта (около 500 тыс. рублей). Наши друзья нашли туристическую фирму, которая взялась за работу, а также объявили среди своих друзей о сборе благотворительных взносов. Предполагалось, что для нас — шестерых человек — билеты на поезд, гостиницу и аренду специального автобуса на пять дней может оплатить интернат с поддержкой Департамента социальной защиты населения г. Москвы. И смета как бы разделилась на две половины.

Вскоре финская православная церковь выслала нам приглашение. В июне, когда уже все было готово, Департамент социальной защиты отказал нам в финансовой поддержке, мотивировав отказ тем, что "по музеям можно ходить и здесь".

Этим была перечеркнута трехлетняя работа, все наши старания. А нам каждый шаг дается очень тяжело. Нам еще раз ударили по рукам. Внутри группы встал вопрос о том, что мы должны остаться в Москве, но билеты на поезд уже были куплены, и мы приняли решение осуществить свою мечту за свои деньги. Мы не могли допустить мысли, что уехавшая часть группы будет рассказывать Калле Кёнкёлля о причине нашего неприезда. Через все эти события мы поняли, что возможности наши далеко не такие равные, как об этом говорится".

Андрей Шекутьев, Алексей Карлов, Ирина Мовчан, Юлия Туманова и Ольга Шафранова решили не сдаваться. Они задались целью доказать, что они — люди и достойны уважения к себе. Если у чиновников нет привычки уважать тех, кто зависит от их прихоти, то чиновников надо заставить это делать.

Этот урок в числе прочих Алексей, Ирина и их друзья вынесли из книги Калле Кёнкёлля о годах своей борьбы с болезнями и безразличием чиновников.

И они вышли в этой борьбе победителями. Поезд "Лев Толстой" 6 августа доставил всех триумфаторов в Хельсинки. Оказалось, что путешествовать на поезде группе колясочников непросто. Все дело в том, что в составе только одно купе, предназначенное для инвалидов. И специально оборудованный туалет тоже один на весь состав. Когда их друзья покупали билеты, в кассах пришли в ужас: "С вами едут семеро колясочников… Но ведь вам понадобиться семь составов…" Решение было найдено.

Ирине Мовчан, которая из-за состояния своего позвоночника не может покинуть инвалидную коляску, отдали спецкупе. Остальные поехали в обычных купе.

День отправления в Хельсинки оказался праздничным для российских железных дорог. Вся поездная бригада "Льва Толстого" встречала пассажиров при параде. Наверное, это совпадение не было случайным: победителей всегда должны приветствовать парадом. Начальник состава был поражен составом группы. Проводники покрепче подхватили на руки своих пассажиров и внесли их в неприспособленные для инвалидов купе. Примерно такая же реакция была у сотрудников гостиницы "Сокос". Когда я подошла к администратору в поиске моих знакомых из России на колясках, он не выдержал и сказал: "Я двадцать лет в гостиничном бизнесе. Я впервые увидел таких туристов из России. Может быть, у вас в стране действительно жизнь наладится со временем?"

Алексей в одном из своих писем написал: "Мне трудно сформулировать все, что хочется увидеть и понять в этой стране… Именно потому, что для меня поездка в Финляндию — это примерно так, как для некоторых полет на Луну…"

В Хельсинки Алексей и его друзья провели неделю. Программа каждого дня была плотной. Посещение всевозможных музеев — от галереи в доме купца Синебрюхова до Национального музея и музея современного искусства. Прогулка по этнографическому музею на острове Сеурассари. Правда, оказалось, что передвигаться на колясках там довольно трудно, и ребятам пришлось цепляться друг за друга "вагончиками".

Алексей убедился: его мечты о том, что он когда-нибудь будет свободно перемещаться по городу и по миру, легко въезжать в музеи, театры, автобусы, трамваи — отнюдь не фантазии идеалиста. Он увидел, что в Финляндии это — реальность.

Один из финских журналистов, встретившись с ребятами, рассказал примечательную историю из опыта своей работы в СССР. Как-то ему дали задание сделать репортаж о жизни советских инвалидов. Но он никогда не видел их на улицах. Где искать? Обратился к чиновникам и услышал в ответ: "В СССР нет инвалидов. Инвалиды — болезнь капиталистического общества"

Думаете, преувеличение? Отнюдь! Татьяна Грачева, многолетний друг обитателей интерната, рассказала: "Я узнала о том, что у нас в стране есть инвалиды только, когда мне исполнилось пятьдесят. Я приехала во Францию, увидела людей на колясках и задумалась, а где же такие люди у нас. Вернувшись в Москву, поделилась своими мыслями с друзьями. Оказалось, что у одной из подруг есть крестный сын, который живет в интернате номер 20. Так я познакомилась с моими друзьями".

Ирина, сотрудница туристического агентства, которое организовывало программу поездки, специально приехала на первые дни тура в Хельсинки: "Хотя нет времени, много работы, но я решила, что не могу отправить их одних, — все равно бы волновалась, как они устроились. Ведь когда в мое агентство обратились за помощью в организации этой поездки и я посмотрела на документы, я сначала просто испугалась: как брать на себя такую ответственность? Я же никогда в своей жизни не сталкивалась с инвалидами… Я боялась нашей первой встречи, переживая, как же я буду с ними разговаривать… А оказалось, что все просто. Мы шутили и смеялись всю дорогу до Хельсинки".

Алексей Карлов считает, что именно этот страх "здоровой" части российского общества является одной из первопричин того, что инвалиды оказываются "отверженными".

"Я попал в интернат в четыре года, — рассказывает он. — Мои родители сломались. Первые годы моей жизни они боролись вместе со мной. Но мы жили на пятом этаже, а я рос. И моей маме все труднее и труднее было спускать меня по лестнице. Папа пытался добиться разрешения на обмен нашей квартиры на что-нибудь на первом этаже. Он долго пытался. Но однажды ему сказали чиновники: "Нас не волнуют ваши проблемы. Решайте их сами". Именно после этого Алексей попал в интернат: "Я понимаю, почему мои родители сломались. Они оказались наедине со мной как со своей проблемой. Когда в России рождается ребенок-инвалид, его родители просто не знают, что с ним делать. И им никто не помогает советом, опытом, знаниями. Они оказываются в одиночестве. Первыми ломаются отцы. Матери оказываются перед выбором: ребенок или семья, муж". Среди тех, кто приехал в Хельсинки, пятеро живут в интернате и только двое — вместе со своими матерями…

В Хельсинки Алексей столкнулся с иным раскладом: никаких интернатов. К 2015 году в Финляндии закроются последние. Там еще живет небольшое количество воспитанников, страдающих от серьезного отставания в интеллектуальном развитии.

Алексей встретился с пастором Сами — священником лютеранской церкви, который так же, как Алексей, страдает от последствий ДЦП. Сами преподает теологию и служит в одном из храмов Хельсинки. Он живет самостоятельно. Когда Сами позвонил его коллега — пастор Ээро и рассказал, что российский паренек в инвалидном кресле очень хочет с ним встретиться, Сами не минуты не колебался. Алексей был поражен, узнав, что Сами ради встречи с ним отказался от еще одного дня в своем загородном доме за 120 километров от Хельсинки, сел в машину и вернулся в свою городскую квартиру. А уже на следующий день после встречи пастор Сами улетал в Будапешт. Зачем в Будапешт? Он очень любит оперу и желательно в живом исполнении. Однако был и второй, не менее важный ответ священника Сами на этот вопрос: "Я не знаю, сколько еще времени я смогу ездить. Я хочу прожить это оставшееся мне время максимально полно".

Рассказ Калле Кёнкёлля о жизни финских инвалидов читайте в статье "Жизнь как борьба"