Прямая линия

Сомнения в том, что Владимир Путин не собирается быть премьер-министром после 2012 года, а вернется на президентский пост на ближайших выборах, почти отпали уже 2 декабря. Иначе говоря, после приобретенного (неужели кто-то верит, что вопрос не решался путем занесения нужного количества денег членам исполкома ФИФА?) для России права на проведение чемпионата мира по футболу 2018 года.

Понятно было, что ежели наш приблатненный нацлидер (как простодушно признались в Москве) перед решением ФИФА тайно встречался с членами исполкома, то он лично захочет открывать чемпионат, дабы превратить его в еще одну свою пиар-акцию. Это событие произойдет уже после президентских выборов 2018 года, которые "подарят" Путину второй срок: выборы, как известно, — в марте, а чемпионат — в июне.

Ну а после недавней прямой линии премьера никаких вариантов уже не осталось: это было не выступление формально второго лица в государстве, а предвыборная речь нынешнего и будущего первого лица.

Характерно, что фамилия Медведева в выступлении Путина не прозвучала вообще. Как, впрочем, и упоминание о таких неудобных для власти проблемах, как уничтожение Химкинского леса или ситуация в Чечне, перенос "Охта-центра" в Петербурге или разгоны оппозиционных акций, растущая коррупция и воровство бюджетных средств. При этом в привычной нагловато-хамской манере премьер поиздевался над своими противниками, не утруждая себя соблюдением не только этических норм, но и норм закона. Однако вряд ли отыщется следователь, который рискнет возбудить против него уголовное дело…

За 4,5 часа "премьер из машины" успел поговорить о событиях на Манежной площади и состоянии российской экономики, обеспечении жильем пострадавших от пожаров и состоянии жилкомхоза, ситуациях в станице Кущевской и городе Гусь-Хрустальный, муниципальных выборах и положении учителей, законе о полиции и увольнении мэра Москвы Юрия Лужкова, ужесточении наказаний за нарушение ПДД и ценах на лекарства, повышении единого социального налога и увеличении продолжительности рабочей недели. И, конечно, о "деле Ходорковского" и российской оппозиции.

Своих ошибок он, естественно, не признал. Хотя, мягко говоря, ему было за что каяться.

Так, говоря о пожарах и их последствиях, нацлидер скромно "забыл", что именно продавленный им Лесной кодекс привел к развалу лесной отрасли, резкому ухудшению охраны лесов и катастрофическим последствиям 2010 года.

Обещая улучшение положения учителей, Путин не сказал ни слова о том, что разработанный в правительстве закон о "реформе" бюджетных учреждений (вызвавший серьезные протесты) реально ухудшит положение учителей, как и других бюджетников.

Заявляя, что социальный налог не будет снижен, премьер даже не обмолвился о том, что повышение этого налога с 2011 года, инициированное его правительством,

сделает почти катастрофическим положение малого бизнеса (для него налоговая нагрузка возрастает в 2,5 раза) и серьезно ударит по всем остальным предпринимателям, а значит приведет к снижению зарплат их работников.

Обсуждая погромы на Манежной, премьер не упомянул о многолетнем режиме наибольшего благоприятствования, созданном властями для российских националистов, и о том, что (как говорит политолог Марк Урнов) "значительная часть элиты нашей занималась пестованием тех самых молодежных экстремистских организаций, которые сейчас вышли на улицу". Вместо этого он взял под защиту правоохранительные органы, которые, мол, "нельзя опускать ниже плинтуса".

Ни слова о том, что, разгоняя мирные оппозиционные акции, так называемые правоохранительные органы внезапно обнаруживают в себе ту самую решимость и жесткость, которой не хватает для пресечения выступлений неонацистов. Вместо этого — издевательская отсылка к либеральной интеллигенции, которой, если этих органов вдруг не станет, придется "бороденку сбрить" и самой "воевать с радикалами". И, опять же, ничего о том, что неонацисты избивали и калечили лиц "неславянской национальности".

Ситуацию в Кущевской премьер охарактеризовал как "провал всей системы правоохранения" и заявил, что "все органы власти оказались несостоятельными". А где, по его же собственному выражению, "имена, пароли, явки"? Кто конкретно оказался "несостоятельным"? Где оценка того простого факта, что подозреваемыми в страшных преступлениях оказались члены возглавляемой им партии "Единая Россия"? Зато премьер не упустил возможности еще раз заявить, что его "многие критикуют за изменение порядка приведения к власти губернаторов, но одной из причин было недопущение к власти криминала".

Но как насчет криминала у власти в Кущевской, очевидно "крышуемого" с того самого уровня, назначения на котором, как известно, производятся из Москвы?

Причем не только в Кущевской. Недаром даже председатель Конституционного cуда Валерий Зорькин заметил, что в плане сращивания власти и криминала Кущевская вовсе не уникальна...

Ну а когда нацлидер получил ожидаемый вопрос о "деле Ходорковского", его понесло в очередной приступ ненависти к человеку, бесконечно более талантливому и порядочному, нежели он сам. И из его "срамных уст" (как ядовито выразился Андрей Пионтковский) полилась бурная смесь беззакония и хамства. Мол, "вор должен сидеть в тюрьме", "вина Ходорковского доказана в суде", "руководитель службы безопасности "ЮКОСа" сидит в тюрьме за убийство", и явно не по своей инициативе он все эти преступления совершил…

Конечно, Путин давно уже вынес приговор Ходорковскому — как первый, так и второй. Конечно, вовсе не судья Данилкин пишет сегодня этот приговор, мучаясь и потея в совещательной комнате — он давно уже написан, и не в Хамовническом суде. Вот только ни один суд не обвинял Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в причастности к убийствам, никакое следствие не вменяло им это в вину. И вина Алексея Пичугина в тех убийствах, за которые он получил свой 15-летний срок, доказана с той же "достоверностью", что и вина Ходорковского и Лебедева по их первому делу. Вообще, если уж говорить о том, кто по чьей инициативе действовал, то куда логичнее было бы вспомнить о военных преступлениях, совершенных в Чечне теми, кто исполнял приказы бывшего Верховного главнокомандующего…

А вот что легко доказуемо, так это давление на суд, которое, предвосхищая приговор, беззастенчиво осуществляет премьер Путин:

часть 1 статьи 294 УК РФ, отягчающее обстоятельство — использование служебного положения. Но, как уже сказано, предположение о том, что соответствующее уголовное дело будет возбуждено, сегодня можно отнести только к политической фантастике.

Впрочем, такой же фантастикой еще недавно казалась надежда на то, что общественное сопротивление может остановить планы строительства чудовищного "Охта-центра". И потому очень хочется верить, что мы доживем и до другого процесса — где на скамье подсудимых будет сидеть главный заказчик "дела Ходорковского и Лебедева". И, сидя в клетке, выдавливать из себя ответы на вопросы суда и прокуроров.

Вот это будет настоящая прямая линия — без заранее отобранных вопросов и заранее подготовленных ответов.

Замечу, что прославленный адвокат Юрий Шмидт не раз говорил мне, что готов защищать в суде Владимира Путина даже на общественных началах, без положенного гонорара.

Обещаю читателям, что я готов на таких же условиях писать репортажи с этого процесса.