На грани

Накануне очередной акции в защиту Конституции, которая состоялась 31 января, глава московской милиции Владимир Колокольцев в эфире радиостанции "Эхо Москвы" заявил: "Наша позиция — максимально оптимизировать наше воздействие во время нарушения общественного порядка... Но мы же сами живем в этом городе и мы сами живем среди тех людей, которые в силу своих политических взглядов высказывают какие-то там призывы и так далее. И мы стараемся максимально ограничить физическое применение силовых средств. Но сказать четко "Вот здесь мы перешли эту грань, либо, наоборот, где-то там недоработали" очень сложно".

В результате 31 января на Триумфальной площади были задержаны более ста человек. Мы решили узнать у участников акции, переступили ли грань жестокости милиционеры, которые их задерживали.

Эдуард Лимонов, писатель, политик:

Я считаю, что подчиненные Колокольцева все-таки перешли грань. На мой взгляд, сотрудники милиции и ОМОНа на этот раз действовали более жестко по сравнению даже с 31 декабря. Меня лично проволокли по сваленным рядом с автобусом заграждениям пару метров. Казалось, что полковник, который меня тащил, хотел вырвать кусок бушлата. Второй показатель необоснованной жестокости: у некоторых ОВД людей несколько часов держали в автобусах, не пускали в туалет. Такого раньше никогда не было. Неизвестно, что там Колокольцев говорит своим подчиненным, но злобы у них стало больше. 

Борис Немцов, член бюро "Солидарности":

Сотрудники милиции вели себя жестко, а порой жестоко. Не в отношении меня, поскольку это сложно, но в отношении других участников акции. Людям заламывали руки, били по почкам — совершенно негодяйски себя вели. На нас так сильно давили, что чуть не раздавили Людмилу Михайловну Алексееву, а ведь в таком возрасте кости ломаются и без всякого давления. Надо сказать, что Бирюков (глава пресс-службы ГУВД Москвы — прим. Каспаров.Ru) вел себя достаточно благородно. Но остальные — это просто кошмар. Чекисты какие-то бегали, проверяли списки, кого задержали, а кого нужно задержать. Конечно, понятно, что они выполняли неправомерный приказ сверху: ведь это власть боится исполнения Конституции. Единственным достижением я считаю то, что не задержали Людмилу Алексееву.

Лев Пономарев, лидер движения "За права человека":

Главная вина за разгон акции в защиту свободы собраний лежит на Лужкове. Седьмой раз московские власти под совершенно надуманными предлогами отказывают гражданам в проведении мирной акции в защиту Конституции. Я считаю, что это вызов всем москвичам, и думаю, что 31 марта придет еще больше народу.

Хочу отметить, что сотрудники милиции в данном случае выполняли приказ администрации города. Они, по сути, оказались между двумя жерновами: им дали приказ "воспрепятствовать проведению митинга", а на деле нигде не написано, что это такое. Подчеркну, что правозащитники добились того, что на Триумфальной площади первый раз не было бойцов ОМОНа — правда, они сидели в автобусах неподалеку. За это Колокольцеву надо сказать "спасибо". Кроме того, сотрудники милиции пытались использовать новую тактику: рассекать людей на группы и выдавливать их к метро. Этот способ не намного гуманнее, поскольку многим в тесной толпе становилось плохо. Из негативных моментов отмечу то, что милиционеры окружили журналистов и мешали им работать.

Около 20 минут милиция не задерживала людей и ждала. Трудно сказать, почему начались задержания — или терпения не хватило, или приказ сверху поступил. Ну, а когда начали "винтить", люди, соответственно, стали кричать "Позор", и их также начали задерживать. Нам с Алексеевой удалось "отбить" журналиста: его практически распяли на милицейском автобусе. Однако на этот раз у них был приказ не задерживать меня и Алексееву, и, когда я попытался сесть в один из автобусов, Бирюков крикнул: "Этого не пускать".

Роман Доброхотов, лидер движения "Мы":

По моему мнению, сотрудники милиции давно перешли некую грань, определяемую федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Именно этот документ регламентирует применение силы милиционерами: по закону они должны были только прекратить массовое мероприятие — оставим за скобками его законность или незаконность, — но никак не задерживать такое количество людей. Однако улучшения все-таки есть: сейчас стали проводить задержания участников акции не так жестоко, как, например, год назад.

Что же касается оптимизации, то за день до акции в защиту свободы собраний всем милиционерам во всех ОВД раздали одинаковые отпечатанные листы, на которых указывалось, что писать в протоколе. Если верить этим протоколам, то у всех 150 задержанных были с собой одинаковые плакаты с надписью "Конституция 31" и все они выкрикивали лозунги "Свобода. Да здравствует 31-я статья Конституции". И вот все это судья 150 раз будет слушать в суде.

Сергей Аксенов, оппозиционный политик:

Колокольцев пытается свести все к гуманному или негуманному обращению милиции с гражданами. Типа радуйтесь что вас бьют несильно. Но главное не это, а то, что милиция под его руководством выполняет незаконные распоряжения власти. Запрет оппозиции выходить на Триумфальную противоречит Конституции России, и в данном случае честный офицер должен отказаться выполнять преступный приказ.

Виталий Шушкевич, постоянный участник протестных акций:

Сам образ "грани" кажется мне надуманным. Боль либо причиняют, либо нет. Да, прогресс в поведении милиции, особенно младшего состава, налицо. Например, я не видел, чтобы душили кого-то из выкрикивающих лозунги, этого больше нет. Тем не менее сохранилась традиция усмирять только что задержанных ударами ботинком по лодыжке, кулаком в бок и так далее, чтобы не шумели во время прохода к автозаку. Эти мелкие болевые приемы, призванные подавить сопротивление людей, настраивают задержанных против милиции. Повторю, что это не идет ни в какое сравнение с ожесточенным насилием 2007-го и 2008-го годов, но у людей все равно возникает затаенная обида, агрессия против милиции, причинившей им боль. Девятнадцатого января это вылилось в ненужное, но естественное закидывание милиционеров снежками. Я бы на месте Колокольцева объяснил своим подчиненным, что контрпродуктивно использовать против гражданских активистов те же приемы, что и против агрессивных пьянчуг.