Изможден, но не сломлен

26 ноября вышел на свободу политзаключенный активист ОГФ из Ростова Андрей Греков, отбывавший наказание в колонии-поселении за якобы незаконное хранение патронов. Корреспонденту Каспаров.Ru удалось первым поговорить с ним.

– Андрей, ваши единомышленники рады за вас… А читателям хотелось бы узнать некоторые подробности. Вас осудили за хранение патронов. Что это были за патроны и были ли они вообще?

– Я охотник, у меня есть лицензия на хранение оружия и охотничьих патронов. Ружье и охотничьи патроны, купленные официально в магазине, я храню в сейфе. При обыске сотрудники милиции нашли, якобы в сейфе, запечатанную коробку с какими-то патронами, которые мне не принадлежали. Как я узнал уже из материалов дела, это были боевые патроны.

– Считаете ли вы решение суда политически мотивированным?

– Я отбыл наказание в виде двух лет лишения свободы по приговору суда. При этом не было доказано наличие состава преступления в моих действиях, речь не шла и не о каком-либо ущербе, не было потерпевших. Десять месяцев из этого срока я провел в камерной системе, затем один год и два месяца – в образцово-показательной карательной колонии КП-23 в Кировской области. Я изможден, но не сломлен. Все произошедшее со мной воспринимаю, как политически мотивированное издевательство, которому меня подвергли в связи с моей деятельностью в оппозиции.

– Почему Вы называете колонию КП-23 "карательной"?

– Колония находится вдали от центра, как областного, так и федерального. Сотрудники колонии могут творить все, что захотят, например, помещать в изолятор без оформления надлежащих документов. Также работники колонии ограничивали наше передвижение на территории колонии: запрещали ходить из барака в барак, хотя законом это не запрещено. Когда я написал заявление на условно-дословное освобождение, мне работники колонии сразу сказали, что меня не выпустят, хотя у меня было более 7 пунктов, которые давали возможность выпустить меня досрочно. За время содержания у меня не было замечаний, нарушений, была хорошая характеристика, к тому же ухудшалось состояние здоровья. За месяц до моего освобождения меня перевели из барака, где я жил больше года, в барак с больными СПИДом и туберкулезом.

– Жалеете ли вы, что предпочли профессии программиста участие в деятельности ОГФ?

– Я не жалею, что пришел в ряды ОГФ и продолжаю в них оставаться. Два года, проведенные в плену у озверевшей системы, еще тверже убедили меня в правильности моего выбора, закалили и существенно обогатили мой личный опыт. Деятельность в ОГФ не мешала мне работать программистом.

– Повлияло ли заключение на ваши политические планы?

– Из ОГФ меня никто не исключал, поэтому я по-прежнему активист ОГФ.

– Пока вы находились в заключении, помогало ли осознание, что вас поддерживают соратники?

– Да, благодарю всех единомышленников за то тепло и поддержку, которые я чувствовал все это время. Мы близки по своему духу и убеждениям. Вместе мы сможем добиться изменений к лучшему в нашей стране. Будьте счастливы и свободны!