Думающий миллион

Можно представить себе, что думает известный блогер Дмитрий Медведев, гладя на баталии вокруг статьи Марины Литвинович: "Что делают эти демократы, единственный человек меня поддержал, и того растоптали". Попытка уже бывшего исполнительного директора ОГФ спровоцировать раскол тандема привела к расколу в рядах оппозиционеров.

К процедуре вопросов нет.

Выгонять из демократических организаций людей за их точку зрения можно и нужно,

это даже надо делать почаще, потому что в среду демократов постоянно пытаются затесаться националисты и большевики. Но чем провинилась Марина Литвинович? Тем, что предложила придумать оппозиции заманчивый проект будущего и, заручившись поддержкой масс, сдвигать Медведева в нашу сторону? Ну так в этом нет ничего такого, что могло бы вызвать гнев убежденного демократа. Но, увы, в равной степени нет в этом ничего нового и перспективного.

Я помню, как и сам предлагал еще в бытность Медведева преемником устраивать митинги, вооружаясь его либеральными тезисами (а их уже тогда было много), и пусть ОМОН разгоняет демонстрантов с портретами Медведева, интересно посмотреть на это. Тогда это еще имело смысл, а теперь уже слишком поздно. При Медведеве начался второй судебный процесс против Михаила Ходорковского, были приняты авторитарные поправки к Конституции, выборы в Москве и в других российских регионах ознаменовались самыми масштабными фальсификациями в истории страны. Продолжают разгонять и мирных демонстрантов, только теперь их еще и держат в отделениях по несколько суток. Уже при Медведеве я был отправлен в изолятор на пять дней за то, что вышел к Белому дому с чистым листом бумаги в руках.

Во времена Горбачева демократы сдерживали себя в критике генсека, понимая, что перестройка идет по инициативе Михаила Сергеевича и что ослабление его позиций может придать силы партийным противникам генсека, выступающим за жесткую диктатуру. Но ничего из того, что делает Медведев, не напоминает перестройку, а

сладкие слова умеет говорить и Путин, просто ему-то уже привыкли не верить, а Медведева по инерции слушают с надеждой.

Существует лишь один единственный способ сломать диктатуру, и только его власти боятся — это массовый, по-настоящему массовый протест. Проекты, образы будущего, умные программы — такого добра у демократов всегда было много, вот только наше общество и наши власти обращают на них не больше внимания, чем мы на какой-нибудь план эвакуации на случай пожара, висящий на стене в поликлинике. В том смысле, что если кто и посмотрит, то только от скуки, а если и правда вспыхнет пожар, то рванут, куда глаза глядят. Какие "конструктивные предложения" нужны Медведеву, мы видим: президент не нашел более удачного кандидата для приглашения на разговор к себе в администрацию, чем нацист Максим Калашников, завоевавший симпатии Медведева абсурдной техноутопией, выложенной в ЖЖ.

Но в чем права Марина Литвинович — и именно поэтому она нашла много сочувствующих, — так это в том, что нынешние формы протеста не слишком вдохновляют. Мы все понимаем: можно провести миллион уличных акций, в которых будет участвовать по два человека, но диктатура от этого не зашатается.

Чтобы рухнула диктатура, нужно, наоборот, провести пару акций по миллиону человек.

Это не значит, что небольшие политические флешмобы бессмысленны. Когда нас утаскивает ОМОН с Триумфальной площади за чтение вслух оды Пушкина "Вольность" (с пометкой в протоколе "за призывы к декабризму"), это вполне успешная акция — такие мероприятия позволяют тем, кто о них узнает (а о ярких акциях узнают все, кто хоть немного любопытен), составить адекватное представление об уровне политических свобод в стране. Это очень важно, но мало ставить диагноз, надо еще и лечить болезнь, пытаться устранить ее первопричину. Для этого нам требуются российские граждане демократических взглядов в количестве 1 000 000 (один миллион) человек.

Нам вовсе не нужна большая часть населения, ни "медведевское большинство", ни какое-либо другое. Миллион демонстрантов — это несколько сотен тысяч человек, выходящих на улицы в Москве и Петербурге, это десятки тысяч человек, выходящих в крупных городах. Поверьте человеку, который общается с ОМОНом достаточно часто, эти

люди в сером камуфляже с удовольствием встанут на сторону оппозиции.

И в России, и в Белоруссии, где проблемы очень похожи, я от милиции слышал одно и то же: "Пока вас сто человек, вы маргиналы, мы будем вас задерживать, а когда за вами выйдет 10 тысяч, мы пойдем вместе с вами". Пойти, может, и не пойдут, но как минимум расступятся. Это не лицемерие, это простая психология, присущая большинству наших сограждан.

Зачем, думает обыватель, эти 20 человек вышли на площадь, если знают, что в таком количестве они никого не свергнут. Знать, им кто-то заплатил, не мазохисты же они в самом деле. Обывателю нужно видеть полную площадь. Только тогда оппозиционные активисты в его глазах из маргиналов превращаются в народ.

Сегодня это кажется утопией, но ведь

миллион человек — это менее одного процента населения.

Перемены во всех странах к лучшему. Это заслуга думающего меньшинства, которое составляет в обществе несколько процентов. В порыве увеличить численность своих движений демократические лидеры часто делают ошибку, пытаясь прибегать к популизму или вступая в коалиции, скажем, с коммунистами. Это глупо. Нам не нужен чужой электорат, у нас есть свой, и его вполне достаточно.

Кто эти люди? Хотите верьте, хотите нет, но, к примеру, в демократическом движении "Мы" помимо студентов с журналистами есть и бывший милиционер, и школьная учительница, и строитель, и парень, успевший повоевать в войсках НАТО, и продавец печек для бань, и "белые воротнички" с доходом выше ста тысяч в месяц. Сложно себе представить человека, которого бы все устраивало в нашей стране. Уверен, что даже для тех, кто может позволить себе купить футбольный клуб в Европе, авторитарные правила игры не самые удобные, так как есть большой риск стать "следующим".

То, что сдерживает людей сегодня, — это вовсе не страх. Просто пока не набралась критическая масса протестующих, которая вызовет цепную реакцию. Выходят на улицу либо идеалисты, либо те, кто совсем отчаялся. Остальные люди мыслят рационально и хотят выйти только тогда, когда уже можно что-то изменить. И это замкнутый круг.

Они не выходят, потому что мало, а мало, потому что они не выходят.

Круг может разорваться по самым разным причинам. Для цепной реакции нужен повод, а не причина. А поводом может служить, например, акция взбунтовавшихся марионеточных партий, протест безработных жителей Тольятти или стихийный протест на тему, которую мы сейчас даже не представляем. Предсказать протест невозможно, но это не значит, что надо сидеть и ждать его появления.

Каждый, кто любит ходить на футбол, знает, что даже толпой в десятки тысяч людей вполне можно управлять. Дюжина хорошо организованных фанатов дирижирует скандированием кричалок, пением футбольных песен, управляет действиями и настроением толпы людей, по численности сопоставимой с численностью населения небольшого города. Когда же организаторов нет — а всего лет 10 назад культуры спортивного "боления" в России практически не существовало, — фанатам в качестве развлечения остается только выпить и подраться. Точно так же обстоит дело и с протестной энергией в обществе. Без должной организационной работы протест либо вообще не поднимается, либо приобретает стихийные, зачастую разрушительные, формы.

Лидерам оппозиции надо работать с населением,

прежде всего с уже организованными группами, такими как свободные профсоюзы, автомобилисты, экологи, а также с узнаваемыми представителями интеллигенции. Это не так сложно — встретиться, договориться о взаимной поддержке, спланировать общие мероприятия. Но даже эта простая переговорная работа демократами практически не ведется.

Но есть и более сложные формы работы. Так, например, движение "Мы" содействует созданию сети московских студентов — единой горизонтальной инфраструктуры, которая позволит всем, кто учится в столичных вузах и имеет либеральные взгляды, включаться в общение и организацию массовых акций. Это то, что в бизнесе называется гринфилд-проектами, то есть проектами с чистого листа. Ими в демократической оппозиции сегодня вообще не занимается никто. Самое большое, на что пока хватает организационных способностей, — это из того же теста слепить новую оппозиционную организацию с тем же составом активистов, все члены которой помещаются в пару омоновских автобусов. Да, гораздо проще ходить-ругаться на заседания по поводу исключения Марины Литвинович, чем вести долгую и сложную организационную работу "в поле". Но идти по простому пути опасно.

Если демократы будут медлить, ждать каких-то знаков оттепели свыше или водить одних и тех же людей под омоновские дубинки, надеясь почему-то, что их численность увеличится сама по себе, то мы можем упустить момент. Сейчас у демократов карт-бланш, их (пока еще молча) поддерживает интеллектуальная элита страны, их в решающий момент поддержит бизнес. Но если людей не сможем вывести мы, миллион человек могут вывести красные, а то и "коричневые". И это будет настолько страшно, что мы даже не сможем понять, на чьей мы стороне.