Жертва порока

После того как 15 июля в Грозном была похищена и убита сотрудница "Мемориала" Наталья Эстемирова, глава этого правозащитного центра Олег Орлов обвинил в убийстве коллеги президента Чечни Рамзана Кадырова. Слова правозащитника были процитированы в заявлении, опубликованном на сайте ПЦ "Мемориал". Рамзан Кадыров позвонил Орлову, назвал прозвучавшие обвинения неэтичными. Президент Чечни заявил, что правозащитник нарушил его гражданские права и пообещал, что будет судиться с "Мемориалом". Кадыров выполнил обещание: он подал иск к правозащитному центру и к Олегу Орлову о защите чести, достоинства и деловой репутации с требованием компенсации морального вреда.

25 сентября в Тверском районном суде Москвы состоится первое открытое заседание в рамках разбирательства по иску Рамзана Кадырова. Орлова на суде будет представлять известный адвокат Анна Ставицкая, а "Мемориал" — координаторы Антивоенного клуба Сергей Давидис и Анна Каретникова. Мы попросили Сергея Давидиса пояснить некоторые юридические тонкости данного дела и рассказать о позиции защиты.

— Сергей, вы не уточните, какие именно слова из заявления "Мемориала" послужили поводом для обращения президента Чечни в суд?

— Иск был подан адвокатом Кадырова Андреем Красненковым. В нем истец требует опровергнуть четыре отрывка из этого заявления.

Первый: "Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Натальи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской Республики. Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял ее, считал ее своим личным врагом. Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству. А президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ".

Второй: "Когда Наташа позволила себе неодобрительно высказаться о том, что девушек почти насильно заставляют в публичных местах носить платки, у нее состоялся разговор с Кадыровым. Она рассказывала, что Кадыров ей угрожал, говорил буквально: "Да, у меня руки по локоть в крови и я не стыжусь этого. Я убивал и буду убивать плохих людей. Мы боремся с врагами республики".

Третий: "Мы знаем, что последние из подготовленных Наташей сообщений о новых похищениях, о бессудных казнях, о публичном расстреле посреди одного из чеченских сел вызвали негодование в высших кругах Чечни".

И четвертый: "Рамзан Кадыров сделал невозможной работу правозащитников в республике".

Истец просит признать не соответствующими действительности все эти части текста и выплатить ему компенсацию в размере 10 миллионов рублей.

— Насколько сильны позиции центра "Мемориал" и Олега Орлова в данном деле?

— Позиции у них совершенно одинаковые. Они отражены в возражениях на исковое заявление, которые мы подали на предварительном судебном заседании 10 сентября. Надо сделать оговорку, что помимо чисто юридической у этого дела есть и политическая сторона. Она обусловлена тем, что это спор между правозащитниками и руководством Чеченской Республики, где в худшей форме представлены тенденции, характерные для всей России: пренебрежение к праву, административный диктат, отсутствие гарантий прав человека, примат целесообразности над нормами закона.

Естественно, правозащитники этому противостоят, а власть в свою очередь всячески пытается им мешать, создает такой режим, в котором они не могут нормально работать. Но если бы только это. Правозащитников убивают. Мы не говорим, что их убивает непосредственно власть, но создана такая атмосфера...

Поэтому необходимо говорить о политическом аспекте проблемы. О том режиме безнаказанности силовых структур, который царит в Чечне. Это определяет и политическую ответственность, которую Олег Орлов возложил на Кадырова.

Что касается юридической стороны дела, то здесь все довольно просто. В Российской Федерации уже сложилась многолетняя практика подобных дел. Есть постановление пленума Верховного суда, который разъясняет норму закона, защищающую честь и достоинство граждан от ущерба, наносимого распространением порочащих сведений о них.

Тут есть несколько критериев. Во-первых, речь должна идти о неких фактах, утверждениях о событиях. Во-вторых, эти утверждения должны не соответствовать действительности, то есть быть ложными. И в-третьих, они должны быть порочащими, то есть негативно характеризовать человека с точки зрения общепринятой морали и этики.

Истец не пытается внятно обосновать свою позицию, не объясняет, почему утверждения Орлова его порочат, но требует возмещения морального вреда. Мы же считаем, что ни одно из тех утверждений, опровержения которых требует Кадыров, не является утверждением о факте, ложным и порочащим его. Так, в тексте есть фрагменты, просто не являющиеся утверждениями о фактах, это, скорее, оценочные суждения, на которые человек имеет право в силу Конституции.

— То есть фраза "Я уверен в том, кто виновен в убийстве Натальи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров" — это мнение, а не утверждение о факте?

— С одной стороны, это мнение. С другой — надо понимать, что когда говорится о виновности, то нигде не уточняется, что это виновность в уголовно-правовом смысле. Далее следуют слова: "Мы не знаем, сам ли он дал приказ или его подчиненные". Это само по себе говорит однозначно, что речь не идет о виновности в уголовно-правовом смысле.

В то же время в Конституции Чеченской Республики записано, что президент — это гарант соблюдения законов и прав человека. Сам Рамзан Кадыров неоднократно утверждал, что он лично отвечает за все, что происходит в республике. По чеченскому телевидению регулярно показывают, как Кадыров несколько раз в месяц встречается с руководством силовых структур, то есть он напрямую руководит теми органами, которые и должны гарантировать соблюдение прав человека. Поэтому, когда нарушено такое фундаментальное право, как право человека на жизнь, моральная и юридическая ответственность за это ложится на первое лицо республики.

— Как вы оцениваете с юридической точки зрения слова о том, что "Медведева... устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ"?

— С юридической точки зрения здесь нет утверждения, что Кадыров убил Наталью Эстемирову. Кроме того, президент Чечни многократно заявлял, что он убивал и собирается убивать людей, например, подозреваемых в убийстве своего отца. В интервью журналу GQ он утверждал: "Всех, кого нужно, я уже убил". Очевидно, что у Олега Орлова были все основания для того, чтобы назвать Кадырова убийцей.

— Защита в суде будет приводить эти слова президента Чечни?

— Конечно, будет. Ведь назвать Кадырова убийцей можно с полным правом. Более того, он скорее гордится этим, считает это своим долгом. Говорит, что будет это делать, пока его либо не убьют, либо не посадят. Складывается ощущение, что Кадыров считает убийство позитивным действием, поэтому говорить о том, что утверждения, подобные утверждениям Орлова, его порочат, невозможно. Плюс ко всему, в данном случае правозащитник также выразил свое мнение.

— А почему Кадырова не устраивают его собственные слова, процитированные Эстемировой, которые, в свою очередь, упоминает Орлов?

— В заявлении это не разъясняется. То есть истец просто говорит, что эти сведения не соответствуют действительности. Однако некоторые из них точно не являются порочащими. Например, в заявлении "Мемориала" говорится, что после того как Эстемирова выступила против принуждения женщин к ношению платков, у нее состоялась встреча с Кадыровым. Президент Чечни и его адвокат просят это опровергнуть. Странно. Ну, состоялась встреча. И что тут порочащего?

Между тем сама Наталья Эстемирова рассказывала коллегам в Москве, что в марте 2008 года ее вызвали на встречу с мэром Грозного и туда пришел Кадыров. По словам Натальи, Рамзан Кадыров все время кричал, угрожал, просил вспомнить, что у нее есть дочь, говорил, что у него руки в крови. Тогда же президент Чечни приказал уволить Эстемирову с поста председателя Общественного совета по правам человека при мэре Грозного, запретил ей появляться впредь в любых официальных учреждениях республики. Собственно, после этого разговора Эстемирову на некоторое время отправили в Англию, потому что угроза воспринималась как абсолютно реальная.

Таким образом, утверждение о том, что Кадыров угрожал правозащитнице, считал личным врагом, основано на рассказе самой Натальи об этой личной встрече и на некоторых других данных. Например, есть многочисленные подтверждения, что официальные лица Чеченской Республики говорили, что Эстемирова — наиболее нежелательный представитель правозащитников, что не надо в республике упоминать ее имя.

— Как вы думаете, может ли каким-то образом повлиять на Кадырова заявление организации Human Rights Watch, которая попросила его отказаться от иска к Орлову и "Мемориалу"?

— Это, строго говоря, позиция здравого смысла. Такова мировая и европейская практики в делах, когда речь идет об отношениях власти и общества: если власти предъявляются подобные претензии, то естественным ответом должны быть гласность и независимое расследование убийства. Ведь власти надо развеять эти сомнения. В частности, Кадырову надо доказать обществу, что данные претензии правозащитников беспочвенны. Лучшим доказательством будет эффективное расследование убийства, нахождение убийц. А он подал судебный иск о защите чести и достоинства.

Другое дело, что мы знаем, что многие критики и оппоненты Кадырова погибли насильственной смертью, так что в этом смысле сам факт выяснения отношений в суде можно оценить положительно.

— Кадыров назвал Эстемирову человеком "без чести и совести". Коллеги Натальи собираются подавать на него в суд за оскорбление?

— Мы ссылаемся на это обстоятельство как на лишнее доказательство крайне негативного отношения Кадырова к Эстемировой. Юридическое же преследование Кадырова в связи с этим оскорблением может быть предметом отдельного судебного разбирательства. Нам не хотелось бы смешивать эти вещи.

— Вы лично считаете, что в современной России возможно объективное, без политического давления разбирательство по этому делу?

— Если бы это был вопрос о чести и достоинстве Лужкова и дело слушалось в Москве, тогда было бы все понятно. Если бы данный вопрос разбирался в Чечне, тоже было бы все понятно. А в данной ситуации у нас есть надежда, хотя в то же время нет никаких гарантий беспристрастности суда. Пока просто неочевидно, что против нас направлена государственная воля. Кадыров все же не командует на территории Москвы, а наша правовая позиция представляется весьма сильной. Суд должен сильно отступить от закона и справедливости, чтобы удовлетворить исковые требования.

Кроме того, этот суд будет проходить под мощным контролем международной правозащитной общественности, прессы. Специально на суд приезжают правозащитники из Европы и США, потому я думаю, что шанс на справедливое разбирательство есть.

— А есть ли, по вашему мнению, шанс, что когда-нибудь найдут убийц Эстемировой и других правозащитников?

— Иногда, конечно, такое бывает. Но в подобных делах чем дальше, тем более невнятными становятся результаты расследований. Шансы ничтожно малы. Неслучайно правозащитники обратились к президенту Медведеву с требованием вывести расследование из-под контроля чеченских властей, поскольку у них есть основания полагать, что Кадыров может быть причастен у этому убийству. Собственно, отстранение Кадырова от руководства республикой на время расследования и выведение следствия по этому делу на федеральный уровень даст шанс на беспристрастное рассмотрение дела об убийстве Эстемировой. Но я не думаю, что власть пойдет на это. Власть стоит на позиции защиты чести мундира и ложно понятого престижа, а выяснение истины в таких случаях оказывается второстепенной задачей, а порой и вовсе строго запрещено.