Путинов труд

Все-таки в глубоко верующей стране мы живем. Верующей не столько даже в божества, но во власть, этакую власть вообще, априорную и потому от народа не зависящую. Это в Москве еще видна критичность мышления, постмодерн проник в поры прогуливающихся по Тверской, в складки их гламурных треников, в мимику и речь… Каков бы ни был здесь мейнстрим, какие бы растяжки не висели над улицей Горького, будь то прежние кумачовые лозунги или нынешняя аляповатая реклама казино, ехидство московских юзеров найдет лазейки и установит в цитатах свои ничтожные, но личностно величественные смайлики. Завоевания демократии, поди…

А вот километров за двести от Москвы разговоры в транспорте уже другие, зарплаты и пенсии тысяч на десять поменьше, взгляды понастороженнее, а высказывания попрямее. Постмодернизм в юных организмах здесь спасают только глубоко воткнутые наушники — у пассажиров, не имеющих пенсионных карточек. И не имеющих будущего в рамках системы. Зато питающих массу иллюзий и индивидуальных (но не классовых, конечно) надежд.

Лето дает нам возможность поколесить по стране, послушать речь регионалов и в поездах дальнего следования. Народ-то даже в кризис занят извечным своим занятием: летом везет на юга детишек, в поездах квасит, этих детишек не стесняясь, ну и под хмельком говорит о том о сем… Принято считать, что народ у нас — нонконформист. Себе на уме, в смысле. Пожалуй, первый раз лет за двадцать я не услышал в поезде (до лагеря имени Че Гевары и назад) разговоров о политике. И это не признак апатии от пресыщенности, не толстокожесть и пресловутый "жирок" стабилизации (давно проеденный), это признак крайнего нервного истощения. Ну, знаете, когда муж с женой не поднимают какую-то больную тему на кухне, зная, что вмиг взорвутся и дело может закончиться бытовухой. Народ боится думать вслух, поскольку сам опасается дать сильного шлепка власти в своей образной структуре, в иконостасе верующего народа. А хочется надеяться…

Месяц фрюктидор и его грядущие Санкюлотиды (в революционной Франции — праздники и чествования героев труда, науки, искусства) — самое время подвести итоги и сделать пусть и не очень далеко идущие, но политически ясные прогнозы. На фоне семейных прогнозов, подслушанных мною в поезде, они будут выглядеть даже ярче. Ведь мы не враги своему народу? А народ планирует, планирует…

Немолодая чета довольно-таки полных жителей Подмосковья, пока их светловолосая дочка-"курочка" (семейное прозвище) засыпала на верхней полке, в тусклоте "ночного" света миловалась в пределах допустимого и тут же обсуждала варианты вложения средств. Жена негромко вслух прикидывала: "Ну, если сейчас баньку не строить, через год можно машину…"

— "Ладу Калину"? — лениво поддерживал муж.
— Лучше иномарку, чем этот тазик…
— Ну, это дольше придется ждать…

Не видя всех денежных потоков, их истоков и излучин, но зная размеры мужних окладов и приработков, наши соотечественницы неустанно планируют улучшение, обустройство семейной жизни. И это витальная данность, от которой не скрыться ни одному политику. Прогресс даже при смене формаций диктует свои кондиции из домашнего уюта, где он твердо прописан. Попробуй-ка шаг влево-вправо — мгновенно вылетишь из власти и прослывешь Полпотом, Ельциным, Гайдаром...

— Представляешь, повезли бы нашу бабку на новой машине... Прям как приехали б…
— А баньку все же лучше: всей семьей париться! Будешь париться, курица? — на верхнюю.
— Тебе сорок-то должны выплатить, там ты по штату, белую получаешь.
— А еще семьдесят должны в другом…

Это он сказал кручинясь: недожал, а жена счет ведет подробный. Не посягая на семейный интим, я политически подслушивал. Вы вот расслышали реалии? Муженек уехал в отпуск, сильно недополучив зарплаты. И не он один — задолженность по регионам исчисляется миллиардами (почти как личные трудовые сбережения устроившего кутеж на "Авроре" любимца нации Прохорова). То есть экономический штамп "кризис" отпечатался даже на жирке этих безмятежных "бегемотиков", что-то там все планирующих. Причем их положение в Подмосковье далеко не худшее, раз они себе позволили отдых на югах, а не на дачных участках.

И вот наступает сентябрь, трудящиеся приходят в бухгалтерии… И до конца месяца им ничего не выплатят — это точно. Ресурс обещаний выработан за лето полностью, резервов нет, фонды пусты.

Тришкин кафтан кремлевским пацанам приходится латать с такой скоростью, что рук не видно, как у профессиональных наперсточников.

И вот тут вступает хор профсоюзов. Какими бы они ни были, но вся эфэнпээрщина (от ФНПР, Федерация независимых профсоюзов России. — Прим. ред.) и тред-юнионизм будут за сентябрь-октябрь сметены реальными требованиями трудящихся. Каждый раз лезть в региональные бюджеты, каждый раз решать на губернском уровне проблему каждого завода нереально. А значит, количество будет переходить в качество. И вчерашние наши теоретические разговоры о рабочем контроле будут воплощаться не как эксперименты на отдельно взятых в рабочие руки заводах, а как необходимость, и везде. Властью советов попахивает! Может, не надо? Может, обождем?

Так прикидывайте сами: доллар растет, а баррель падает. Классовое самосознание нации, пусть и желающей дремать лет этак пятьдесят, пока вся нефть не кончится, вынуждено просыпаться. И хозяин средств производства понимает, что вот-вот его, как в Пикалеве, заставят что-то подписать и что-то платить рабочим. Причем это еще не требования рабочих, это так "менеджер" наш неизменный "разруливает". Либералы возмущались: мол, это же посягательство на основы, не трогайте нашей Дерипаски! Патриоты улыбнулись: вот он, наш Путин, приструнил олигархово племя, не зря веровали в главного силовика и отдали ему и Сечину родимые трубы — в надежных руках не сгорят. Это из области верований опять же. Любит веровать народ, знать же боится.

Но на деле что? Дерипаска теперь тихо пытается расселить и трудоустроить в разных точках сырьевой империи опасную концентрацию пикалевского рабочего класса (ибо обещанной загрузки мощностей нет и не будет). А тот, проклятый, не хочет выселяться, не верит в обещанные трудоместа. И Путин уже как бы сбоку — поработал, как в Видяеве в 2000 году, на камеру, а теперь само все решится. И так же красиво весной стоял, загорелый, на фоне питерских строителей дорог: мол, пусть и в кризис, без частных инвестиций, но сохраним ваш рабочий коллектив, так уж и быть, мы питерских в обиду не дадим…

А позади загорелого Путина лицо молодого рабочего. И такое в нем счастие, такая надежда — сплошное верование. И не знает он, останется ли лично на участке после этого телеспектакля, не сократят ли его. Но в момент телесъемки он верует, да так громко, одной только мимикой верует, что хочется отвернуться от этого глупо улыбчивого, опасно доверчивого рабочего класса и сделать так, как мне советовал год назад тезка Якушев, критикуя не читанную им оппозиционно-энциклопедическую "Поэму столицы": "Позвони мне, буржуй!" (это он к статье фотоколлаж такой наваял на основе реального фото, оригинальная съемка производилась в кабинете Зюганова в 2003-м — сообщаю историкам). Какой же это рабочий класс, если явление Путина народу на него действует сильнее знания, трудового соглашения, ну и прочей незначительной мишуры, составляющей по идее его благосостояние в потенции…

А с верой веселее, с ней интереснее. Вот не сбудутся все обещания Путина (а они, безусловно, не сбудутся), так точно такой же силы возникнет уже новое верование — гневное. Обманул нас Путин, долго обманывал. Ну, так мы с новой-то верой теперь горы свернем, а обманывать себя не дадим!

Здесь вера отступает перед знанием, она сдалась бы ему вообще, но для этого нужно не в одном госдеятеле разувериться, а всю систему перевернуть вверх дном. На это у народа пока сил и мыслей нет.

Хочется спокойно и по-старому, хочется надеяться.

В целом страна напоминает камень, медленно сползающий и катящийся в пропасть. То ползком, то катаньем. В 1991-м крутануло сильно ее — сама же власть и крутанула. Вся социальная структура перетасовалась, наверх выползла элита, начала невиданно обогащаться, пока нижние приходили в себя. Потом снова камень рванул к пропасти, теряя либеральных олигархов по пути, — выползли наверх силовики. Они дольше держатся, потому что поняли: народу, что внизу цепляется за выступы каменюки, нужно не перечить по-ельцински, а подпевать по-путински. Хочет патриотизму — ну так черт с ним, будем "русскими националистами" даже, музыку тоталитарного гимна оставим, только пусть не мешает сверхприбылям затекать в наши уже карманы. Ибо в этом — главное. Сопричастность к закулисному дележу делает верующими, требует иррациональных оправданий.

Теперь вот человечек из предвыборного штаба главного силовика вроде как посажен царствовать. При нем захотели какой-то перестройки, оттепели, всего либерального сразу. Ибо отрицание отрицания настало. Ну, и получили. Однако пятьдесят олигархов не попали в список невыездных за сокрытие доходов, их состояния легальны (это просто система такая, что одни голодовки ради выплаты заработанного устраивают, а другие "Челси" пестуют), то есть им закон не писан, они и есть главное достояние всех перестроек, а заодно гласности, ускорения и вечно молодого нового мышления. Медведев мигнул Ходорковскому, но эмбэха — перемигнул, не попросит помилования. Холодная оттепель две тысячи девятого.

Увы, если рабочему классу для осознания всей враждебности к нему российской капсистемы нужен был кризис, то либералам, даже самым оппозиционным, нужны какие-то невиданные разоблачения правящих персон, чтобы перестать с ними шептаться в кулуарах.

Но пока на таковые никто не отваживается, а разоблачают по мелочи (хотя и из-за этого хакеры охранки атакуют ресуры-разоблачители), караван публичной политики медленно тянется к выборам, выходя из ленивой летней полосы. На улицах появились агитаторы-"яблочники", партии встрепенулись при возможности получить хоть четверть, а местечка в Мосгордуме. "Солидарность" вот тоже не спит. Милова узнают уже по походке.

Это что-то наподобие Нового года (да и настанет он скоро по многим системам, включая фабровскую, французско-революционную): все знают, что ни черта выборы не дадут, то есть что Деда Мороза нет, но до условных 12 часов (подсчета голосов) веруют, что им он принесет самый лучший подарок. А наутро — похмелье привычное. Опиум народа всегда провоцирует отходняки&helli