Украина — не Россия, Россия — не СССР

В последнее время нет недостатка в текстах, авторы которых, оценивая происходящее на Украине, проводят те или иные параллели (или же, напротив, выстраивают противопоставления) между ситуациями на Украине и в России. Между тем политические процессы в наших странах связаны гораздо теснее, чем это представляется большинству комментаторов. Для понимания этой связи необходимо рассматривать происходящее в контексте истории наших народов.

Князь Владимир, избрав для себя и своего государства христианскую веру, тем самым сделал Русь частью единого христианского мира, из которого выросло то, что сегодня принято называть Западной цивилизацией. Таким образом, еще в конце X века наши с украинцами общие предки стали членами Европейской семьи народов. Ситуацию радикальным образом изменило монгольское нашествие, в результате которого Владимиро-Суздальская Русь (предтеча государства, позднее названного Россией), став вассалом Золотой Орды, оказалась надолго оторванной от Европы. Помимо ослабления цивилизационных связей с Европой, ордынское иго имело и другое, не менее важное, негативное последствие для Владимиро-Суздальской Руси: стараниями заинтересованных в усилении своей власти великих князей владимирских (позднее — московских)

была импортирована и очень быстро "укоренилась" на русской почве ордынская модель власти — азиатская деспотия.

Совершенно иная историческая судьба была уготована Киеву и другим землям, составляющим ныне территориальное ядро Украины: признав поначалу сюзеренитет Золотой Орды, эти земли впоследствии (в XIV веке) вошли в состав Великого княжества Литовского. Вследствие этого предки современных украинцев, хоть и были лишены собственной государственности, оставались частью Европейского культурно-цивилизационного пространства.

Что же касается России, то ее историческая судьба с тех давних веков и до сегодняшнего дня определяется борьбой двух традиций: ордынской и европейской. Последняя, доставшаяся нам в наследство от Киевской Руси, хотя и существенно ослабленная монгольским игом, все же не была уничтожена полностью. Эта европейская традиция нашла свое воплощение сначала в робких попытках европеизации, предпринятых царем Алексеем Михайловичем и царевной Софьей, а затем — в радикальном "прорыве в Европу", осуществленном Петром Великим. Хотя Петру и не удалось в одночасье превратить Россию в полноценную европейскую страну, тем не менее, "прорубив окно в Европу", он сумел положить конец многовековой самоизоляции России. С этого момента европейское мировоззрение и европейские ценности, включая идеи Просвещения, начали медленно, но неуклонно завоевывать умы сначала правящей элиты, а потом и более широких слоев подданных Российской империи. Начался длительный и, как могло показаться, необратимый процесс возвращения России в Европу.

Даже после провала декабристов — наиболее последовательных выразителей европейских ценностей — противникам европейского выбора России не удалось полностью обратить вспять эту тенденцию. Важной вехой в ее развитии стала отмена крепостного права, осуществленная не столько под давлением снизу, со стороны самих крепостных крестьян, сколько в результате осознания значительной частью русского дворянства той элементарной истины, что один человек не может владеть другим человеком. Это стало прямым результатом постепенной европеизации российского общественного сознания. Следующей важной вехой на пути России в Европу стало фактическое превращение Российской империи в конституционную монархию после издания Манифеста 17 октября 1905 года.

Увы, казавшийся необратимым тренд был прерван Первой мировой войной и Октябрьским переворотом 1917 года. Важно понимать, что переворот этот не был только лишь сменой власти, как это многим до сих пор представляется, он привел к разрушению собственно российской государственности с ее противостоянием европейской и ордынской традиций и прервал процесс постепенного возвращения России на ее законное место в Европейской семье народов. Как известно, в своей статье "Памяти Герцена" Ленин возводил политическую родословную большевиков к декабристам. В действительности же дело обстояло ровно наоборот:

декабристы были носителями европейской традиции, в то время как Ленин и большевики эту традицию отринули.

Созданная ими новая государственность — советская — базировалась на симбиозе ордынской традиции с тоталитарной коммунистической идеологией. Неудивительно, что из этого симбиоза вырос один из самых кровавых и деспотичных режимов, известных человеческой истории.

Когда отмеренный историей срок существования Советского Союза подошел к концу, расставание с советской властью в России и других бывших советских республиках происходило по принципиально различным сценариям. В республиках антисоветское движение развернулось не только под флагом антикоммунизма, но и под флагом национально-освободительной борьбы. Народы республик воспринимали советскую государственность как чуждую и стремились к установлению (или восстановлению) своей собственной государственности. Наиболее последовательными здесь оказались народы государств Балтии (Литвы, Латвии и Эстонии) и их политические лидеры, провозгласившие преемственность своих государств по отношению к соответствующим государствам, существовавшим до советской оккупации (в Латвии было даже восстановлено действие Конституции 1922 года).

Напротив, большинство граждан России воспринимало (и до сих пор воспринимает) советскую государственность не как чуждую, а как свою, как одну из исторических форм собственно российской государственности. Такое восприятие является абсолютно ошибочным, ведь оба системообразующих компонента советской государственности (ордынская традиция и тоталитарная коммунистическая идеология) были привнесены в Россию извне, хотя и в разные исторические периоды. Таким образом, советская государственность никогда не была продолжением государственности российской, сами ее создатели — большевики — никогда не считали Советскую Россию исторической и политической преемницей России дореволюционной, они видели в ней лишь плацдарм для создания будущего всемирного коммунистического государства. Советская государственность была по сути своей антироссийской.

По отношению к России советская власть была в такой же мере оккупационной, как и по отношению к Латвии, Литве, Украине или Грузии.

Непонимание этого российским обществом привело к тому, что после крушения СССР в России не была осуществлена сколь-нибудь последовательная десоветизация: вместо провозглашения преемственности с исторической Россией, новые власти объявили Российскую Федерацию правопреемницей Советского Союза. Исторические последствия этого оказались катастрофическими: не пройдя через процесс десоветизации (подобный тому процессу денацификации, через который в свое время прошли немцы), российское общество очень быстро оказалось во власти ностальгии по СССР. Именно эта ностальгия стала тем психологическим фундаментом, на котором впоследствии выстроил свой режим Путин — человек, считающий распад СССР "крупнейшей геополитической катастрофой XX столетия".

Путинский режим по своей природе является прямым продолжением советского режима. Более того, вся внешняя политика Путина дает основания полагать, что он стремится к созданию своего рода "нео-СССР" под вывеской Евразийского союза. Однако любой неосоветский проект будет выглядеть незавершенным, если в него не войдет Украина. Путин неспроста оказывал и продолжает оказывать политическую поддержку Януковичу — выходцу из Донбасса, самого советского из украинских регионов. Для Путина Янукович — лишь инструмент втягивания Украины в неосоветский проект.

Сделав все, чтобы обеспечить избрание Януковича президентом Украины, Путин считал свою цель почти достигнутой. Не учел он лишь того, что украинский народ не желает возвращения в советское прошлое, а хочет строить свое национальное государство в европейском цивилизационном пространстве. Происходящее сегодня в Украине — больше, чем просто массовые протесты против непопулярной и коррумпированной власти. Это даже больше, чем революция. Это национально-освободительная украинско-советская борьба. Поражение в этой борьбе будет не только поражением украинской оппозиции, но и поражением украинской нации, чреватым утратой государственности. Напротив,

победа украинского народа нанесет сокрушительный удар по советской мифологии, на которую опирается путинский режим, и по неосоветскому проекту Путина в целом.

В этих условиях для российского патриота (то есть по определению антисоветчика) не существует вопроса, какую сторону поддерживать в противостоянии, развернувшемся на Украине. У нас с украинцами общий враг, и победа украинцев в их сегодняшней борьбе приблизит день, когда и Россия, сбросив ордынско-советские кандалы, воссоздаст свою историческую государственность и завершит, наконец, многовековой процесс возвращения в Европу.